Вoт тaкoй я нexoрoший рeбёнoк — сoвeршeннo нe умeю xрaнить сeкрeты. Прoсилa жe мaмa пoкa ничeгo нe рaсскaзывaть Людкe, oчeнь прoсилa. Пoтoм, мoл, рaсскaжeм и пoкaжeм. Я прoдeржaлся дoлгo, цeлыx двe либо — либо три нeдeли. К тoму жe я нe винoвaт. Мaмa сaмa винoвaтa. Чтo дeлaть, eсли мнe пoнрaвились урoки, сoпрoвoждaeмыe прaктичeскими зaнятиями. И eщё oчeнь пoнрaвился стиль мaминoй писи. Пoнрaвилoсь цeлoвaть eё, вытягивaя вкусняшки с сaмoй глубины. Пoнрaвилoсь дaжe бoльшe, чeм кoгдa мaмa пoзвoлялa зaсунуть мoю письку в eё. Нeт, этo тoжe нeoбычaйнo приятнo. Внaчaлe чувствуeшь, кaк нaрaстaeт нaпряжeниe, кaк скaпливaeтся гдe-тo в рaйoнe гoлoвки, кaк eё нaчинaeт рaспирaть и дeлaeтся щeкoтнo и пoчeму-тo нaчинaeт щeкoтaть гдe-тo в пoпe. A пoтoм приступ, извeржeниe вулкaнa. И из тeбя выливaeтся мoрe спeрмы. Прo мoрe я слeгкa приврaл. Мaмa скaзaлa, чтo у нoрмaльнoгo мужской пол тoй спeрмы xoрoшo, eсли с чaйную лoжeчку нaбeрётся. Этo вoт у быкa, либо у жeрeбцa бывaeт и сo стoпку вoдoчную, грaммoв стo. Нaдo бы прoвeрить у нaшeгo бычкa Чубaйсa рыжeгo, скoлькo у нeгo тoй спермы жрать. Или он ещё маленький. Но на коров, подлюга, уже прыгает. Интересно, ему так же мило, как мне с мамой? Или у животинок всё точно по-другому, всё иначе? Ну да, конечно но иначе. Мы вот с мамой целуемся, а бык отродясь корову неважный (=маловажный) поцелует. И как её целовать, если у неё от века веков слюна изо рта висит и вечно она фигли-то жуёт, чавкает. Вот бы мама жевала как будто-то, а я в это время её целовал. А целоваться, в действительности, тоже приятно. Губы к губам, а во роту мамин язычина безумствует, мечется. То дёсны ласкает, то с моим языком борется из-за право проникнуть в мамин рот. И от этого становится скажем приятно, что сразу наступает возбуждение и моя пенис встаёт. Мама сказала, что вообще-то письку положено по штату называть членом. Но мне, честно говоря, далеко не нравится. Это в газетах или по телевизору все на свете про членов говорят: член правительства, член государственной думы, болт ещё чего-то там. У нас стадо коров вдоль головам считают, а у них людей по членам. А оборона женщин как сказать? Членихи? А уж как называют письки середь пацанов, маме лучше не знать. Да который мелю, дурак! Будто мама сама не знает. Собственной персоной слышал, как иной раз по этому адресу посылает. Пока и в женскую писю может послать. Про неё мамушка тоже пояснила, что можно и нужно называть мешок, вагина, вульва. Я и слов-то таких не знаю. Тех) пор (пока(мест) выговоришь, сто раз забудешь про что хотел хватить. Да и не понял я почему одно и тоже называется до-разному. Ну, с влагалищем понятно. Женская пися на (веки (вечные мокрая. В почему вульва? Вагина? Да ну их, сии слова учёные. Главное при маме не отметить народным словом. Ей не понравится.
Папа был решительно не против наших уроков и даже поинтересовался, в духе мне понравился мамин вкус. И очень удивился, другой раз я сказал, что вкуснее ничего не пробовал, инда мороженое отдыхает. Он немного помыслил, потом сказал
— Неужели да, ну да. Кто бы сомневался. У день рождения самый приятный вкус и запах.
Какую родину возлюбленный имел в виду? Наш посёлок? Всю страну?
А зачем до моей вины, так не считаю себя виноватым. Манером) получилось. Получилось потому, что родители уехали для выходные к бабуле, отмечать день рождения. Мы с сестрой в свой черед были бы не против поехать, а дом держи кого оставить, корову, хозяйство? Вон Матроскин как и к дяде Фёдору в город не поехал из-из-за хозяйства. Так что пришлось оставаться. За сие мы получили денежную компенсацию. Правда, правда. Папаня расщедрился и отсыпал нам немного деньжат. Путь его цапля дающего не оскудеет. Где-то я про такую щедрую руку читал.
Прилечь мы с сестрой легли на родительской кровати. Возлюбленная большая, четверо помещаемся, а уж двух вместит. Под своей смоковницей тепло, так что мы голяком завалились возьми кровать. Привычные. Пошептались. Почему-то в темноте переговоры сам по себе начинает вестись шёпотом. Знаем все-таки, что никаких бабаек, чертей, домовых и прочей нечисти налицо денег не состоит, а всё одно чего-то опасаешься. Мама сказала, ась? это атавизм, доставшийся нам от далёких предков. Тех, которые носили шкуры зверей на (место одежды, пользовались каменными топорами, огонь берегли, потому как что добывать не умели. Зверья вокруг было выше крыши, да и не звери то были, зверюги. В музее видел чайник саблезубого тигра. Нынешние тигры против них а котята. Отмахнись от такого каменным топором. Им бы автоматический прибор. Вот те древние люди по ночам, в темноте, чтоб не привлекать к себе зверей, и разговаривали шёпотом. Если нет умели разговаривать. Только зря это они. У них а бани не было. А без бани они, торопись всего, так воняли, что тут хоть шепчи, так например во весь голос кричи, всё одно. А может древних людей и малограмотный истребили совсем, потому что звери брезговали таких вонючек очищать.
Ну вот шептались мы с сестрой, шептались, у меня и вырвалось относительно маму с папой. Тайна, она ведь так и распирает тебя: Расскажи взять хоть кому-нибудь. Это как тайна про царя Мидаса и его ушки.
— Людк, забожись, что никому, что-то расскажу.
— Что-что? — Сестра мигом навострила уши. — Говорите.
— Ты забожись.
— Да чтоб я…Да ладно, прям яко-то интересное. Не хочешь — не рассказывай.
Вишь что значит старшая, пусть и на несколько минут. Знает, как будто не сдержусь, вот цену и набивает. Вроде ей безлюдный (=малолюдный) интересно. Так и поверил. Вон как уши вытянулись, что у эльфа из сказки. Думаю, что про родителей возлюбленная точно никому ничего не расскажет. Мы а дома ходим в чём мать родила и никто ни хрена ни морковки не знает. Вру, бабуля знает. И даже ворчала, идеже была у нас. Тогда ещё отец, чтобы малограмотный смущать тёщу, в трусах ходил. Лучше бы они бабку раздели. Не входя в подробности-то я её голой видел. Мы в баню гурьбой пошли, только папа дома остался. Мама несравнимо красивей и стройней, и вообще мама лучше. У бабули соски большие, висят, живот тоже отвис. И жопа безлюдный (=малолюдный) круглая, как у мамы, а будто две подушки бабушке петушком прилепили. Так что сестра точно молчать полноте.
— Людк, я видел, как мама у папы хуй сосала. — Сие с мамой приходится сдерживаться в названиях, а с сестрой можно и соответственно-уличному. Так даже вроде сам себе взрослее кажешься. Сие с возрастом понимаешь, что не взрослеешь, начиная материться. — А позже папа у мамы пизду лизал.
— Иди ты! — У Людки моргалища едва не вылезли из орбит. — Идеже видел?
— На бороде. Тебе не всё в равной мере. Ant. неравно.
Людка утратила свою невозмутимость, щёки покраснели, чем черт не шутит даже в полутьме комнаты, глаза блестят. Её через силу не трясёт от возбуждения.
— Рассказывай.
Теперь сеструха ровно моя. Теперь будет вытягивать подробности, а мне годится. Ant. нельзя и повыделываться. Да ладно, не буду тянуть, расскажу. Порадуюсь, глядючи на неё. Не часто доводится увидеть сестру в таком возбуждении. Чаще возлюбленная является носительницей секретов. И рассказал. Про нас с мамой звонить во все колокола о чем не стал. Неизвестно, как сестра воспримет эту небывалое. Всё же эта любопытная пройдоха, что безо мыла в задницу влезет, раскрутила меня на повесть о том, как я проснулся и что я увидел. И очень сокрушалась, что-то спала так крепко, что ничего не увидела. Взяла с меня клятва в следующий раз, если я вновь стану свидетелем в чем дело?-то подобного, разбудить её. Как же ей желательно посмотреть. Тогда я предложил попробовать сделать это нам самим. Монахиня замерла в ступоре от этого предложения, обдумывая его. Неожиданного, полагается добавить, предложения.
— Но…Как? Это же…
— Хочешь уронить: Грязно? Ага. А мамка у папки, значит, сосёт мутный хуй? А папка лижет грязную пизду? А ты хозяйка сколько раз на день пизду моешь? А я? Молчишь? И с что это мы стали грязными? К тому же сие у чужих может быть грязно, с чужими не нужно такое работать, а со своими можно.
Людка уже решилась увидеть новинку, только всё равно искала подводные камни. На манер лодки на воде, старающейся пройти мимо рифов и невыгодный напороться на них днищем. Я же наседал. И ми было не столько важным сделать так, так чтоб сестра сосала у меня, мне хотелось полизать её, приравнять с мамой. Не знаю почему, но от такого я всем сердцем возбуждался. И однажды, когда вылизывал маму, даже кончил. Засмущавшись, хотел потеряться, а мама сказала, что это не то, для того чтобы нормально, это показатель тог
о, как сильно дамочка возбуждает мужчину. И она гордится, что смогла отгрохать со мной такое. И добавила, что у папы в свой черед так бывало. И ещё сказала, думаю просто ми в утешение, а может это и было правдой, что хозяйка смогла кончить, пока сосала меня. Ещё добавлю, яко позже, в совсем взрослой, и в семейной жизни мне без меры нравилось делать это со своими женщинами. Определённо зная противный Людкин характер, а также её настойчивость в отношении данного слова, предложил ей пососать у меня, а по прошествии я вылижу её. Как и ожидал, Людка возмутилась.
— А чё сие я первая? А потом ты скажешь, что пошутил и безвыгодный станешь мне лизать. Давай ты будешь первым.
— А даже если тебе не понравится и ты не станешь ми сосать?
— Стану. Стану даже если не понравится.
Чисто же дурочка. Маме нравится, а ей не понравится. Как же за такое, сказала мама, любая женщина мужчине кончено простит.
Положил сестру так, чтобы мне было выигрышно. Она широко развела ноги. Для начала подул возьми расщелинку, понюхал. Людкина пизда пахла немного безграмотный так, как мамина. Не противно, не отвратительно. Просто несколько иначе. И на вкус, когда попробовал выпить языком, разница во вкусе ощущалась. У сестры (ебаная была с какой-то кислинкой, с каким-то незнакомым ароматом. Безвыгодный резким, как бывает, когда какая-нибудь наша поселковая дурында минуя меры надухарится духами так, что в клубе сбочку стоять невозможно, а что-то такое лёгкое, сколько вызывает желание принюхаться, найти источник запаха, испытывать, что может так приятно пахнуть. А зачем перешаривать, когда этот источник передо мной. Вот некто, раскрылся, как раковина-перламутровка, освободившись от от века до века скрывающих его больших половых губ, придерживаемых руками сестрички. Легонечко, нежно, ласково, как учила мама, прикоснулся губами, лёгким поцелуем обозначил тщательность малым губкам, клитору. А уж когда лизнул, раз такое дело сестра заголосила от удовольствия. И не отпускал её, часа) она насильно не оттолкнула меня от своего измученного органа. Ото ласки тоже устаёшь, особенно тогда, когда теплота заставляет тебя корчиться в оргазме. А их было целый ряд.
Успокоившись, отдохнув, сестричка закинула руки вверх, потянулась после хруста костей. Я начал гладить её, приговаривая, чисто всегда делала мама.
— Потягушки, длиннушки, — получи этих словах легко сжал лобок, — наперекор толстушки.
Теперь уже руки поднялись вверх объединение её телу, легонько сжали грудь. Меньше маминой, так уже довольно приличная, в ладонь не влезает. У мамы еле ощутимо отвисает, а у сестры точит, как у козы. Ещё некогда погладил до лобка, потискав его и сестра с удовольствия развела в стороны ноги. Вздохнула, говорит решительным голосом, попросту ставя меня в известность о моём, то есть о нашем будущем.
— Пропали деньги! Я думала, что умру. Это было…Это было…Закругляйтесь, братик, теперь ты всегда будешь мне в такой степени делать. Будешь? Давай, ложись, теперь моя выстрел.
— Не надо ложиться. Мама делает не в такой степени.
— Папе?
Сестра от расслабленного состояния моментом перешла к состоянию охотничьей собаки, вставшей держи след.
— Или?…
Понял, что проговорился. Теперь полоз сестра не отстанет, с живого не слезет, часа) всё не вызнает. И под бдительным взглядом строгого прокурора рассказал постоянно. Теперь точно всё. Лишь не сказал оборона то, что об этом знает папа. И в чем дело? он сам и явился проводником этой идеи. Сестрица по ляжкам прихлопнула от возмущения. Как но. Столько событий, а она не в курсе. Вот фигли делает желание поспать подольше. И не особо сопротивлялась моему обещанию растрепать всё, но лишь после того, как симпатия выполнит своё обещание. Вон как у меня стоит только. Села на край кровати, свесив ноги, развела их в стороны, затем) чтоб(ы) я уместился меж ними, взяла хуй в руку. Это долгая песн присматривалась, выискивая что-то невидимое, соринку какую-в таком случае сдула, несколько раз открывала рот, решаясь, в (течение того времени я сам не сунул головку, когда она в появляющийся раз открыла рот. Что-то муркнула, вот именно я уже взял её за голову, придерживая и малограмотный давая вырваться, задвигал тазом, вгоняя, правда, невыгодный глубоко. Так что не сестричка мне сосала, поддай я делал с ей ртом то же самое, что-то делал с маминой писей своей. Ебал, проще говоря. А рано ли начал кончать, сжал сестричкину голову сильнее, без- давая вырваться, как она не мычала и безвыгодный брыкалась, спустив ей в рот. Она от неожиданности сделала глотательное циркулировани, потом ещё одно, а потом сумела вырваться.
— Бессчетный! Скотина! — Сестра шлёпнула меня ладонью объединение заднице, которую я так непростительно неловко подставил в попытке отшатнуться. — Я же проглотила!
— Ну всё, Лдк, дай прощаться.
— Чего это ради?
— Ну как а. Это же отрава. Сейчас помирать будешь. Чнто взвилась-в таком случае?
— Да, я же проглотила всё.
— И что? Ты пошел вон отсюда сколько раз кончала, я же глотал.
Людка замолчала. Чисто же так-то? Неужто у неё было сколько-то подобное выбросу семени у брата? И она малограмотный знает? Не может такого быть.
— А я что, в свою очередь…это…Вов, правда?
— Ну да. — Костяк вдохновенно и правдоподобно врать. — У женщин тоже приближенно бывает. И это, Люд, мама сказала, что наворачивать — это нормально. Даже полезно. И у меня сперма вкуснее, нежели у папы. И это, люд, я буду тебе это выделывать всегда, когда захочешь. Просто так.
— Ладно. — Сеструччо уже успокоилась. Но вот допустить, чтобы сибс был благороднее её не могла. — Я равно как буду тебе всегда сосать. И глотать. Она и чего греха таить вкусная. Только пресная. Была бы сладкая…
И пишущий эти строки заржали. Мир установлен. И теперь нас объединяет полный секрет.
Оставшееся до возвращения родителей время ты да я провели плодотворно с преимуществом в пользу сестры примерно Вотан к пяти. Не может у меня вставать так убыстренно, а у Людки желание возникало едва ли не (одним после того, как она сдвинет ноги. Хоть в сарае, когда пошли корову доить, возникло. Встала у яслей, трен задрала и я, присев на корточки, вылизывал. Ей бы паки (и паки) Зорьке язык показать, подразнить. Ей Чубайс пизду безвыгодный лижет. Ещё мы договорились уломать маму помочь нам в одном деле. Людке понравилась моя затея о том, чтобы подобраться к папе и пососать у него. А вслед за тем взамен подставить ему свой пирожок. Долг платежом красен, а отечественный папа долги всегда отдаёт. И всего-то нужно, воеже мама согласилась. И тогда мы все сможем малограмотный прячась, не скрываясь заниматься приятными делами. И, к примеру я, по части словам сестры, всегда смогу вылизать хоть ту, как минимум другую, да и сам могу дать пососать какой бы то ни был из них. А если мама с папой не будут вперерез, то Людка пообещала лечь под меня, благодаря этому что за эти два дня я ей рассказал столько интересного, который у неё просто всё так зудит, хоть в рождение расчесывай. А под меня потому, что у папы весь же больше, чем у меня, а я же буду первым. Ходят слухи, что в первый раз больно. К тому же отец имел такое удовольствие с мамой, а у меня такого безлюдный (=малолюдный) было. Людка как-то выпустила из виду, точно у меня впереди возможна женитьба, да, скорее в (итоге, попадётся девочка-целочка. Так в ту пору, плечо к плечу с Людкой, в двух шагах от осуществления обещанного неземного блаженства, о будущем побольше чем на пару дней и не задумывался. Людка подошла к этому делу разительно практично и добавила, что потом можно будет и с папой, как-нибуд привыкнет хотя бы ко мне. И даже основные принципы фантазировать, представляя, как это будет происходить. Напредставлялась до самого того, что потекла в очередной раз, а успокаивать пришлось ми. Благо сестра стала возбуждаться и кончать намного быстрее с каждым миром.
Так что нам только и остаётся, что до второго пришествия родителей. А с их приездом впереди у нас столько интересного и познавательного. Да мы с тобой представляли, сколькому нам придётся научиться. Мы будем старательными и примерными учениками, отличниками, не более того бы учителя согласились нам преподавать, тратить сверху нас своё драгоценное время, делиться с нами крупицами знаний и опыта. Маман, папа, возвращайтесь скорее. Ученики готовы, как извольте и учебный класс в виде вашей шикарной кровати. Тенденция наук будем проходить не индивидуально, а в общем классе. Ух, какими судьбами-то взволновался.
— Люююд, Людка! Иди сюда! Уста (губы) открывай! Напряжение сбрасывать буду.
