III
ШOК
Дoктoр дe Лaйзe, сжaвшись, нe свoдил глaз с элeгaнтнoй фигуры в сoсeднeм нoмeрe, кoтoрaя, нe пoдoзрeвaя o нaблюдeнии, сoвeршeннo eстeствeннo выпoлнялa зa oскoрбитeльнoe вoзнaгрaждeниe дeйствия, oпрaвдaнныe рaзвe чтo пылкoй стрaстью.
Oн прoгнaл Тea Рaкoвицу и aнгличaнинa с рaдушнoй зaдницeй. Oстaлся oдин. С пoтным лбoм выпил бoкaл шaмпaнскoгo, нe oтрывaя глaз oт пoстыднoгo спeктaкля.
Этo былa кoнeчнo Луизa дe Бeскe. Oнa нe пoтeрялa ни дoстoинствa, ни грaции. Oнa ни вот столько нe выглядeлa прoституткoй ни, тeм бoлee, пылкoй любoвницeй. Oнa прeдстaлa жeнщинoй свeтa, слeгкa oтрeшённoй, бeзмятeжнoй, нeвoзмутимoй, кoтoрaя сoвeршaeт нeчтo… дeликaтнoe стoль eстeствeннo. Кaкиe гaдoсти? Дe Лaйзe ничeгo нe зaмeчaл.
Луизa тoжe выпилa шaмпaнскoгo. Пoтoм снoвa вeрнулaсь к зaдыxaвшeмуся мужчинe. Oн припoднялся и спрoсил eё o нежели-тo. Oнa нaлилa в бoкaл крaсный ликёр и пoднeслa eму. Oн выпил, пoтoм, кaжeтся, зaxoтeл, чтoбы Луизa сдeлaлa чтo-тo, чтo юнaя дeвушкa мягкo oтвeрглa сo свeтскoй улыбкoй, кoгдa нe тянет категорически говорить нет.
Он настаивал. Луиза подобрала посад и показала ему свою попку. Он обнял с пылкой страстью, и -де Лайзе не видел насмешливой полуулыбки на лице девушки.
Мужик выказал глубокое огорчение чем-то, и де Лайзе увидел, по какой причине это было: его член теперь был мягким и обвислым. Возлюбленный смотрел с тоской. Он по-прежнему желал наслаждения, только ему требовался конкретный толчок сладострастия.
Луиза опустила юбку, симпатия была на ногах и делала вид, что ждёт сигнала ото лохматого, который с разбитым сердцем всё показывал близкий член, который теперь совсем сжался.
Она попыталась сбрызнуть живой водой член рукой, но не преуспела. Села мужчине нате колени, подняла платье и прижалась своей плотью к обмякшему приапу. Поёрзала с побудь здесь, затем слезла. Впустую.
Определённо, этот человек безлюдный (=малолюдный) желал ни делать обычную любовь, ни выехать её нормальной подменой.
Де Лайзе увидел, что же Луиза согласилась принять это в рот. Что может непременничать хуже, почему она не отказалась?
И доктор в ход всей этой сцены однако оказался не в состоянии плевать с высокого дерева эту женщину, которую он любил три лета с нарастающим безумием, и ничто отныне не разлучит их.
Каста любовь в нём навсегда. Скорее, он с отвращением констатировал, фигли это неожиданное зрелище ещё сильнее распалило его беззаветная и сделало её ещё менее переносимой. Он любил…
Луизка всегда отказывала, но отказывалась ли? Де Лайзе ладно был отдать всё состояние, чтобы узнать.
В конечном итоге дочь маркbза де Беске с явным оживлением грациозно разделась. Мужчина взмолился. Когда она оказалась в нижней рубашке, некто достал из кармана чековую книжку, подписал бумажку и протянул её девушке. Симпатия взяла её и спокойно положила в сумочку с золотыми застёжками, которая висела бери спинке стула. Потом Луиза, практически голая, потянулась. Симпатия стала ещё чудесней. Она красиво подняла вира руки, показала рыжие подмышки, её идеально округлая лоно красиво выступала наружу, а также её вульва, которую дескать Лайзе никогда не видел… Она прекрасно играла занятие девочки, оставаясь хорошо образованной женщиной, целомудренной аж в разврате, с естественными, простыми и непринуждёнными поступками. И этот изречение пьянил доктора, упоённого бешеным влечением.
У Луизы согласно-прежнему была цель. Она должна была явиться причиной мужчину. Но этому монстру требовалось только скинуть шкуру.
У де Лайзе перед глазами прошёл его школа. Он не нашёл ничего, чем мог бы испугать тогда эту красивую девушку там в замке дескать Беске, которая с тех пор…
Он страдал через непонимания, что было сделано не так, и боялся неизвестности. Некто стремился встретиться с ней глазами, но они ускользали.
Возлюбленный увидел, как мужчина сбросил фрак, потом пояс, потом брюки. Развитие событий потрясло де Лайзе вплоть до такой степени, что он еле сдержался, с целью в ярости не ворваться в соседний кабинет и не осведомиться: «А что это ты собираешься тут творить?!» Он вскипел.
Мужчина снял ещё и рубашку. Сбросил исподние. Он остался в каком-то сетчатом трико.
-де Лайзе оценил, как психотерапевт:
— Вот парень, тот или иной всю свою молодость мастурбировал два-три раза в с утра до ночи. Он затренировал его так, что тот в настоящий момент вялый. Этот длинный член с приплюснутой головкой свидетельствует о горячих ручках. И некто дрочил его яростно, как ребёнок, у которого бушуют гормоны. После-этому теперь у него красный стручок.
Луиза и её Амальтея постояли какое-то время лицом к лицу. Кажется, девка опять возражала и просила отложить или отменить необходимость. Но тот снова показал на своё висящее мужское добро. Возникла дилемма.
До доктора дошло, что аноним хотел растлить Луизу в зад. Он увидел прекрасные женские шахта, девственное нетронутое колечко ануса. Насильно расширенный сфинктер маловыгодный может вернуть обратно своей узости. Де Лайзе, представил, почто прямо сейчас, этой ночью растлят девушку, которую спирт любит. Он ужаснулся, представил, как бы возлюбленный сам, с каким наслаждением, овладел этой сочной дырочкой. Не откладывая, если б эта живая мягкая попка была до ним, он бы не устоял перед искушением до жути овладеть ею. У этого стройного тела все изгибы, весь век линии сходятся к анусу. Он первый раз осознал. Вишь где подлинный центр притягательности женщины. Кажется по сей день сужающиеся линии указывают в середину между ягодицами и привлекают… Сие призыв… Hic habitat f& № 233; licitas… (Здесь обитает везет. — Лат.)
Де Лайзе устыдился, неожиданно обнаружив в себя содомита.
Но серединка, перед такой женской формой приставки не- испытать всего напряжения от желания… и какого желания!..
Эскулап до боли всё пытался понять, как некто может желать в любовницы женщину, которую столько парение любил, и которую теперь видит в двух шагах, (то) есть она предлагает… бесстрастно…
Тем временем незнакомец снял с крючка свою шубу и расстелил получи и распишись полу. Эти приготовления ошпарили спрятавшегося наблюдателя, тот или другой воображал себя в застенках инквизиции под мучительной пыткой. Симпатия всё хотел догадаться, что там случится а там, но ответ всё затягивался. Его раздражало, ровно собственный срам распух почти до боли и требовал, малограмотный смотря на недавнее педерастическое извержение в англичанина, нового освобождения переполненных каналов.
Расстелив шубу, мужчинища сел сверху. В этот момент Луиза что-в таком случае сказала или возразила ему. Но он пропустил мимо ушей. Некто весь побагровел и единственная мысль о том, что спирт сейчас будет делать и испытывать, восстановила цвет и надежность его члена.
— Приближается развязка… — Сказал себе -де Лайзе.
Незнакомец, сидя на полу, вернее возьми шубе, что-то посоветовал Луизе, что симпатия приняла с ироничным вздохом. Она ещё что-ведь сказала воодушевлённо, как буд-то он раскрыл страшную тайну. В этом случае он лёг на спину. Он был для три четверти холоднее, чем де Лайзе, и… Бог помог подошла, присела над мужской фигурой в позе, которая собственно позволяла ни что иное, как куннилингус, и доктора перед разлукой осенило. У него отлегло от сердца.
И действительно, якобы только Луиза поднесла промежность вплотную к подбородку сильный пол, тот широко разинул рот, и его пылающий иллюминат забился от воздействия желания, которое не кажется давать удовлетворения. Он требовал писать ему в грызло.
Поза была идеальной, Луиза, улыбнувшись, что-в таком случае ещё сказала. Он согласился. Она пошла в соответствии с за салфетками, которые ждали на столе момента, в некоторых случаях пара соблаговолит поужинать, и положила одну лежащему человеку нате лицо, а другую под голову на шубу. Далее она вернулась в ту же позу.
Де Лайзе увидел не имеющий себе равны анус, чуть-чуть расширенный от усилий девочки, которая хотела сделать по-маленькому. Это была маленькая розовая штучка, вздувшаяся в ряду крепких глянцевых ягодиц.
Сдавленная бёдрами плоть образовывала тетка изящные складочки, что греки придали Венере в корточках. Вульва слегка приоткрылась между раздвинутых ног коралловой чертой, кругом которой была очень тонкая шёрстка, похожая бери траурную тень, и образовала маленький треугольник, ограниченный складками в паху и животом. Служительница наклонилась вперёд, чтобы не упустить зрелище, её насмешливое рыло одновременно хранило выражение простодушия и заинтересованности. Вероятно, такое у неё попросили впервинку.
Она пыталось. Видно было, как задрожала ото напряжения спина и в промежности вздулась плоть. Наконец возлюбленная сказала партнёру слово, и тот широко распахнул вентиль. Глаза его заблестели, и он погрузился в сладострастный экзальтация.
И Луиза стала писать. Первая струя задела правое слух мужчины, но девушка поправила прицел. Подвинув срака, она нашла правильную позу, и де Лайзе увидел белую струйку, которая бр
ызгала свыше вульвы прямо в широко открытый рот, образуя идеальную кривую. Хуй размеренно глотал так, что поток соответствовал впитыванию.
А в сие время конец пьющего фонтанировал семенным ликёром с неволей, которая свидетельствовала об удовлетворении наконец неистового желания. С момента, когда-когда он захотел, в его теле накопилось столько давления ото сдерживаемого удовольствия. И успех наконец наступил, оргазм исполнился как по команде желанию, высвобождая наслаждение с потрясающим эффектом. Самым интересным угоду кому) де Лайзе было увидеть, как струя спермы попала в точности в розовую анальную дырочку Луизы.
Но у молодой девушки готовность писать было слабое, и она остановилась. С минуту подождала пока, не вставая. Мужчина, кажется, просил нового орошения.
Получилось как черт из коробочки и густо, и член, который после эякуляции обмяк, еще воспрянул.
Потом Луиза встала, улыбаясь, сказала в чем дело?-то насмешливо и неспеша оделась.
Ссутулившись, человек с пустыми глазами и ватными членами, с измочаленным пенисом и зажатым носом, казалось, был приставки не- способен пошевелиться.
Когда Луиза оделась, она обратилась к нему и изъявила похоть уйти.
Тот попросил помочь. Он встал, с трудом оделся, наслышан пригласил девушку выпить и поесть. Но очень колотун и очень достойно с извинениями, как понял де Лайзе, вежливыми и изящными, возлюбленная явно выразила желание уйти.
Доктор включил мир, позвал метрдотеля, вручил ему тысячу франков и неосмотрительно дал своё имя. Оказавшись на улице вслед дверью он закурил сигару и застыл, разглядывая толпу. Густо разодетые с чрезвычайной изысканностью, они выглядели завсегдатаями клуба и, вроде и он, ждали стоя у входа. Вдруг за задом раздался чей-то голос:
— Ой! Как завлекательно!.. Привет моя дорогая Луиза!
Де Лайзе услышал из-за собой скрип шёлкового платья. Он медленно обернулся. Роскошная, завёрнутая в расшитую золотом мантию, в шляпе с перьями и фероньеркой в лбу перед ним стояла Луиза де Беске.
Числом виду этой женщины, благоухающей и гибкой, надменной, с пристальным неподвижным взглядом, хранящей презрительную улыбку сверху невинном лице, с походкой… кто-бы мог изречь, что ещё пол-часа назад она делала… так, что де Лайзе видел?
Доктор оцепенел. Возлюбленный в отчаянии подыскивал слова. Целая вселенная лежала посереди Луизой де Беске, стоявшей перед его глазами, и женщиной, которая в в таком случае же время писает в рот восточному шуту и поклоннику, тот или иной не решился обращаться с ней, как другие. И до сей поры таки это было, как тогда, три возраст назад, когда де Лайзе хотя бы отчасти, ртом, обладал ею на скамейке на главной аллее замка -де Беске.
Оба смотрели друг на друга момент. Но если де Лайзе был смущён в душе и растерян, ведь её чувственное сильное лицо ничем не выражало внутреннего беспокойства. Возлюбленная догадывалась, что не следует задевать этого человека за некоторое время до ней, которого она знала. Притворяться, что малограмотный узнала, — грозит скандалом. Тем более, такие ночные заведения кишат шпиками и журналистами в поисках пикантных историй.
Объединение-этому, протягивая руку, она сказала с видом важной дамы, принимающей просителя:
— Подумать только, доктор! Скажите, что мне будет стоить сходка с вами так поздно?
Этот дерзкий вопрос отбил повально, что де Лайзе намеревался сказать. Ему понадобилась миг, чтобы восстановить самообладание. Он подумал: «Какая изумительная дамочка!..»
— Моя дорогая Луиза, — ответил он наконец со светским видом, — ми было скучно, и я подумал, что подобное ночное убежище изгонит мои чёрные мысли.
— Хорошо! — Сказала возлюбленная. — И лечение было успешным?
— Признаться, нет. Но скажите ми, вы пришли сюда с теми же намерениями? Сие позволит мне составить график лечения ипохондрии фаллосом.
Симпатия рассмеялась:
— Фаллосом… Для меня хорошо. Но вас может повредить.
— Вам тоже! — Сказал он развязно.
Она смотрела на него в упор с вызывающей сердечностью.
— Такие повреждения красят женщин…
Некто признался:
— На самом деле вы изумительно прекрасны. Обаятельная, волнующая.
Возлюбленная наклонилась к де Лайзе с доверительным видом, у него кольнуло центр.
— Полагаете, вы знаете меня, мой дорогой? Я видела…
Ночь, он не реагирует, этот мускусный аромат с примесью фиалки и розы, подчёркивающий, кое-что она зажгла в его сердце всё пожирающий пальба.
Он взял её под руку потому, якобы вокруг пары стала собираться толпа любопытных, которые всеконечно были профессионалами.
— Пройдём чуть подальше. Слишком числа ушей вокруг нас.
Она согласилась.
— Это верно. Выберемся наружу.
Он сказал сокрушённо:
— Ах, Лиза! Вы не поверите, как мне больно слышать, т. е. юная девушка знакомая Беске говорит таким тоном: «Наружу».
Возлюбленная засмеялась:
— Меня чрезвычайно забавляют рассуждения о нравственности, моего дорогой де Лайзе, от человека, который был любовником моей матери.
Подрубленный, доктор опустил голову. Он держал её по-под руку и чувствовал, как эта голая рука жгла его.
— Лиза, я всегда любил вас!
Она сказала насмешливо:
— Я равно как!
— Это правда? — Выплюнул он с возмущением. — Ах, малограмотный говорите так с вашей усмешкой, или я вас…
Симпатия вытащила свою руку:
— Ах! Это, друг моего, вы сошли с ума! Вы говорите, что любите меня? Я думаю, я сего заслуживаю? Я красивая, у меня много других достоинств, и я — редчайший инструмент удовольствия для мужчины.
— Я знаю! — Беспощадно прошептал симпатия на ушко. — Я всё время был в соседнем с вами кабинете. Я видел, (то) есть вы мастурбировали, сосали и ублажали Марксвейллера. — Внезапно всплыло прозвание, которое говорила ему Теа.
Луиза побледнела. Вдоль спине поползли ледяные мурашки от того, аюшки? де Лайзе увидел, когда она считала, по какой причине место совершенно уединённое. Поскольку она почувствовала безотложно предупреждение, ведь у неё в глубине души тайно жило неясное свербеж встретить этого человека, которого она не забыла. По части-этому, правда с иронией, Луиза и сказала, что как и любит.
Доктор вдруг прочёл жестокую враждебность нате красивом лице. Он понял, что борьба свернулась в его пользу, и дьявол победил. Он поспешно прошептал:
— Я уже забыл. Я вовеки не вспомню. Ах! Луиза, я сожалею, что сказал вы это, и моё раскаяние должно меня оправдывать вот , что в борьбе между двумя нашими гордостями я сдаю вы оружие.
Она молчала. Он продолжил:
— Я никогда без- забывал вас. Я думал о вас, Луиза, все последние три годы. Это стало кошмаром. Я не могу жить минуя вас. Ваша тень преследует меня днями и ночами. Ваша милость владеете мной, как никогда гипнотизёр не владел своей жертвой. Я люблю вам, будьте моей.
Она по-прежнему молчала. Дьявол принял это за согласие, и его сердце наполнило огромное ему посчастливилось. Он чуть не упал от радости.
— Бог помог?
Она посмотрела на него.
Ах! Эти старшие глаза с широкими тенями под ними, матовые розовые щёчки, округлые закорки, в которых смутно угадывалась гармоничная волна, всё сие тело, которое в один день станет принадлежать ему!
— Елизавета, вы согласны? Я покорный, я хочу вас. Я верю, аюшки? нас ничто не разлучит. Луиза, вы скажете ми «да»?
Она наклонилась к мужчине, который умолял её. Вино её была очаровательной. Её мантия распахнулась чуть заметно, и он увидел полоску груди под шеей. У него было огромное непреодолимое, и он едва сдерживал себя…
Она сказала:
— Пропал!
Он вздрогнул, как дерево под ударом топора.
— На гумне — ни снопа, мой друг! Вам надо хранить при себя, и всю вашу жизнь, и в другой жизни, если хорош, вам надо хранить то, что вы видели ныне вечером. Надо, чтобы это стёрлось в вашем мозгу.
Симпатия остановилась, уголки её губ дрожали от брожение умов.
— Де Лайзе, я любила тебя, я всё ещё люблю тебя. Девственной твоя милость мне открыл чуть-чуть удовольствия. Искусная в удовольствиях я бы отныне. Ant. потом хотела вернуть тебе назад. Беске может предпринять всё, ничто не унизит меня, и я не верю, а когда-нибудь смогу опуститься ниже своего добродетели. Но ты увидел то, что тебе воспрещено было видеть. Надо было закрыть глаза, иначе говоря хорошо, с открытыми… подглядев… надо было забыть, хотя забыть так, чтобы это кануло в Лету.
Твоя милость говорил, несчастный… Ты одинок здесь, как… И во ты с леди Макбет, пятна которой невозможно уничтожить. Мне жаль тебя, де Лайзе! Я не ошибаюсь, читая свербеж на твоём лице. И такое желание, которое, я чувствую, гложет тебя, (как) будто рак!.. Ты любишь меня, но безграмотный можешь понять, что пятью словами разрушил — точь в точь тщеславный человек, который желает всё только самое-самое — сей фруктовый сад, где зрели плоды, которые я бы осталась конц и которые, возможно, были для тебя…
