Зaпрeтнoe влeчeниe
Пeтя кликнул клaвишeй мышки, выключaя кoмпьютeр, рукoй зaжимaя в пригoршни oбмякший члeн с пoлнoй лaдoшкoй спeрмы. Сeрдцe учaщeннo билoсь, пo тeлу прoшлa слaдoстнaя истoмa. Придeрживaя свoбoднoй рукoй спущeнныe пятьдесят лет советскому футболу, oн зaсeмeнил в вaнную. Вымыв тeплoй вoдoй шишку, oн нaтянул трусики. Клaссный сaйт, eсть нa чтo пoсмoтрeть, — пoдумaл oн. Oстaвaясь зaчaстую oдин дoмa и зaйдя нa oчeрeднoй пoрнo сaйт, oн с удoвoльствиeм зaнимaлся oнaнизмoм, спускaя в кулaк. Пoдглядывaя тaйкoм зa мaтeрью кoгдa oнa рaздeвaлaсь, лoжилaсь спaть в тoнкoй нoчнoй рубaшкe и прeдстaвляя кaк oн зaнимaeтся с нeй любoвью, трoгaeт упругиe, нeбoльшиe титечки, глaдит ягoдицы, суeт свою руку ей посерединке ног, он кончал в трусы. Несколько раз спирт подходил к кровати когда она спала, глядя сверху ее приоткрытый рот, думал как вставляет тама член а она нежно обхватывает его губами лаская головку хуя языком. Матери исполнилось 40 полет, она была стройна и очень красива. Пушистые, каштановые грива до плеч и большие чуть раскосые глаза, стройные длинные шлепанцы с тонкой талией делали ее обворожительной. Многие мужики оборачивались ей в печать, когда они шли по улице. Жили меж четырех глаз, отца Петя не помнил, мать говорила, по какой причине он сбежал, как только сын появился бери свет. Даже из роддома их не забрал. С тех пор они жили одни, сестра говорила, что ей больше никого не следует, им и вдвоём хорошо. Иногда у него появлялись мысли мачка еще молода, ей ведь должно хотеться. Может симпатия тайком от него встречается, кто-нибудь трахает её, в сей момент у него вставал и в паху сладостно ныло. Спирт хотел свою мать. В то время когда спирт учился в школе, в перегородке разделяющей туалет для девочек и мальчиков старшеклассники сверлили дырки, затем чтобы подсматривать за девчонками. Было плохо видно и до чрезвычайности, вдруг кто застукает, тогда задразнят или предварительно учителей дойдет. Хотя он знал, что сие все делают, потом хвастают, друг другу кто именно что увидел. За малышами подсматривать
не привлекательно, не на что смотреть, а старшие девчонки были опытные и знали, ась? мальчишки могут подглядывать, затыкали дырки бумагой, с противоположный стороны их постоянно выталкивали. Иногда какая-нибудь девчушка замечала, что кто-то подглядывает, и бежала повествовать учительнице и вскоре стенку ремонтировали, но через некоторое минута дырки появлялись снова и так до следующего ремонта.
В прихожей раздался звонок, матуличка вернулась, подумал он.
— День рождение у подруги, я буду поезд ушел, не волнуйся, меня проводят,- сказала она уходя. Мимолетом взглянув на часы, Петр пошел открывать. Освободив цепочку, некто распахнул дверь и открыл рот от удивления.
Возьми площадке стояла Нинка, подруга
матери по работе, в одном ряду, ухватив подругу за шею,
на подгибающихся ногах стояла матенка в стельку пьяная.
— Принимай мать сынок, — сурово дыша, прошептала Нинка.
— Еле дотащила. С Петей на пару они завели мать в прихожую и усадили на низенький стульчик.
— Во вы даете! Что она так набралась-так,- спросил я, придерживая мать за плечи, чтоб симпатия не свалилась на пол.
— Да вот якобы-то само вышло, незаметно, мы и выпили-ведь немного, на донышке.
— На донышке тазика наверно, — улыбнулся парень.
— Да ладно тебе, тики-так сидели, закуска хорошая, колбаска, огурчики.
— Она будто-то быстро опьянела-смутилась подруга.
— Уложи ее, к утру проспится, будущие времена выходной.
— Ну ладно я пойду, в низу такси ждет, грядущее позвоню, узнаю как дела у вас. Она остановилась у выхода.
— А твоя милость вырос, мужиком стал,- сказала Нина, заинтересованно глядючи на меня
— Чего в трусах-то, жарко то есть (т. е.) яйца проветриваешь — пьяно хихикнула она.
Он махнул рукой и закрыл из-за ней дверь, повернув задвижку.
— Что же выделывать-то с тобой родимая,- подумал я глядя на пьяную стрефил. Она сидела на низкой скамейке, отчего юбчонка задралась к поясу, сильно оголив красивые ноги. Запрокинутая шифер покоилась на столике для телефона.
— Давай рассупониваться,- я взял ее за плечи и тихонько встряхнул.
— Я помогу тебе задолго. Ant. с кровати дойти.
Она что-то пробормотала, а не очнулась. Опустившись на колени, я стал стягивать с нее туфли. Подол юбки загнулся, и мне недурственно были видны кружевные бежевые трусики. Я пытался безграмотный смотреть туда, но ничего не мог поделать. Ванька-встанька напрягся, руки вспотели, взяв за коленки, я раздвинул цирлы шире. Тонкие, шелковые, трусики плотно прикрывали чернобурка и промежность. Взглянув на спящую женщину, я осторожно, вспотевшими ладошками, стал ненасытно гладить ляжки, бедра, кожа на них была гладкая, упругая, приятная возьми ощупь. Напряжение возрастало, шишка встала, пытаясь выпрыгнуть из трусов. Поднявшись на ноги, облизал пересохшие уста.
— Мама поднимайся, пойдем я тебя в кровать уложу. Подхватив женщину по-под мышки, я поднял её.
— Держись за меня. — Обняв матка за талию, волоком стащил в спальню, посадил бери кровать, заправленную цветастым покрывалом.
— Сиди, я сейчас — непослушными пальцами попытался расстегнуть пуговицы для блузке.
Её слегка покачивало, голова моталась с стороны в сторону, постоянно прижимаясь лицом и к моему стоячему члену.
— Господи почто я творю,- подумалось мене.
— Надо просто уложить её засыпать и уйти.
Но эта пьяная и потому доступная тетенька, моя мать, всё больше разжигала во ми желание обладать этим нежным, красивым телом. Обхватив голову бабье сословие за затылок, я прижал её к себе, направив тостопузый, как сарделька член в её податливые губы. Спринклер члена, скользнув по зубам, ушла за щёку. Погоняв небольшую) толику её туда, сюда я зажал матери нос.
— Дайте милая, возьми его.
Она затрепыхалась, что-в таком случае забормотала, разжала зубы, хватая воздух, я и вставил тама своего
красавца. Она приняла его, обхватив головку губами. Неважный (=маловажный) спеша, придерживая голову, я начал трюхать её в вентиль стараясь входить глубоко, до самого горла. Справившись с пуговками блузки, я снял кружевной бюстгальтер и стал мять небольшие упругие груди.
Язычок мамы конец уверенней ласкал набухшую головку моего члена, обсасывая её с разных сторон. Если я слишком глубоко входил, она что-то мычала, толкала руками, пытаясь, освободится.
— Давайте, давай соси, язычком работай.
В голове что-так выключилось, я не понимал что делаю, долбил и долбил минуя остановки, стараясь загнать шишку как можно глубже в гайло. Голова моталась из стороны в сторону, красивая причесон развалилась, превратившись в копну нечесаных волос, но матя так и не очнулась.
Напряжение нарастало, я понял, что же сейчас кончу. Еле успел вынуть член из рта, как тугая струя спермы ударила маме в образина, забрызгивая нос, глаза, подбородок, и стекала дальше в голую грудь. Я выдохнул, голова закружилась от напряжения, а нана продолжала широко открывать рот, шевеля языком.
— Я знал, чего тебе понравится. Ты ведь раньше так безлюдный (=малолюдный) пробовала, а зря.
— Посиди, схожу за полотенцем, вытру тебя, а в таком случае всё лицо тебе кто-то загадил. Поглаживая ехидна по волосам, я отпустил руки, она сразу завалилась, вкривь уткнувшись лицом в подушку.
Сходил в ванную, смочил лентион в тёплой воде, вытер лицо и грудь, мать неважный (=маловажный) проснулась, лежала полураздетая, сладко сопя носом. Я погладил неповторимый член, он снова был твёрдым, мне который раз захотелось овладеть этой женщиной.
Повернув мать получи и распишись спину, я расстегнул молнию на юбке и, ухватив ради подол, осторожно стянул её. Шелковые трусики тесно обтягивали узкие, девичьи, бедра. Красивая фигура, небольшие мужские груди с коричневыми сосками, плоский, подтянутый живот, гладкие бедра без целлулита, упругая загорелая кожа.
Через плавки погладил лобок, пальцами провел по промежности и зацепив вслед за резинку стянул их с матери. Там все было в полной мере выбрито и только на лобке, сверху, оставался невелик хохолок черных, курчавых, волос.
— А мать шалунья — подумал я поглаживая их. Мои шуршики жадно ласкали упругие ягодицы, а бархатистая кожа бёдер сводили с ума.
Взяв ради округлые коленки, я широко раздвинул её ноги. Половые рот разошлись и я, склонив голову, с замиранием сердца,
провел языком по мнению нежно розовой влажной промежности. Вверх, в низ, через влагалища до клитора, раз, другой, третий, шабаш более и более возбуждаясь.
Пальцами раздвинул нежную кожу влагалища, кончиком языка стараясь на глубине проникнуть в эту сладкую дырочку. Приторный, сладковатый сласть кружил голову, а я продолжал ласкать эту нежную мясо. Массируя губами и языком маленький клитор, я засунул дейктический палец, в дырочку влагалища начав интенсивно шевелить им.
С подачи минуту там стало влажно и липко, мать стонала, приподнимая чресла.
Я снял трусы, напряжённый член дрожал, задрав тонко её ноги, я вогнал его в эту манящую дырочку.
Матунька вскрикнула и очнулась.
Она глядела на меня, отнюдь не узнавая, руками упёрлась в грудь, засучила ногами пытаясь столкнуть .
— Ваша сестра кто? отпустите меня, не надо.
— Пожалуйста, отпустите.
— Я неважный (=маловажный) хочу.
Она стала вырываться, пытаясь освободиться. Перехватив шуршики и завернув их за голову, я начал двигаться быстрее стараясь завернуть как можно глубже. Наконец полностью очнувшись, мат узнала меня.
— Петенька! Родимый мой! Что твоя милость делаешь.
— Отпусти меня.
— Ой, ой, миленький, безвыгодный надо.
Не обращая внимания на крики, и стоны я продолжал бить её.
Мои яйца в такт движениям звонко шлепали объединение маминой попе.
Так продолжалось минут пятнадцать, симпатия уже не сопротивлялась, не пыталась вырваться, а приподнимала близкие бедра навстречу моим движениям, стараясь слиться со мной в едином такте.
— Я но говорил, что тебе понравится,- прошептал я, лаская языком мочку ушица.
Ощущение твёрдых сосков, на упругих грудях, которых я касался своим голым веточка, возбуждало меня. Она уже не отворачивалась, кое-когда я жадно целовал её губы, ласкал ягодицы, задирая в поднебесье ноги, она покорно гладила руками мою спину, прижимала к себя и громко, с надрывом стонала.
Я ощущал, как мышцы влагалища сокращаются, сдавливая мой член, а я сильными толчками загоняю его до сих пор глубже и глубже, до самой матки.
Наконец матонька громко вскрикнула, вся подалась вперёд, руками обхватила мои огузок, прижимая их к своим бёдрам. Тело её дрожали, возлюбленная что-то шептала непонятное, а я долго кончал в неё, прежде краев наполняя влагалище спермой. Я очень сильно люблю свою матушь!
