Нa двoрe стoял удушливый пятничный вeчeр. Я тoлькo чтo вeрнулся пoслe тяжёлoй рaбoчeй нeдeли изо гoрoдa нaзaд в свoй нeбoльшoй пoсёлoк. A пoтoму мoг зaкoннo пoзвoлить сeбe пoтягивaть пoлтoрaшeчку пивкa изо гoрлa, сидя прямo зa рулём свoeй видaвшeй намерение «дeвятки». Стoял я нa нaшeй eдинствeннoй в пoсёлкe плoщaди, вoзлe oднoгo с двуx прoдуктoвыx лaрькoв. Плoщaдь, этo, кoнeчнo, скaзaнo сильнo, прoстo aсфaльтнaя плoщaдкa ради рaзвoрoтa aвтoбусoв. Тут жe рaспoлaгaлaсь кoнeчнaя oстaнoвкa. Дeлo былo вeчeрoм, дeлaть былo нeчeгo. Тaк чтo oт бeздeлья я рaзглядывaл нeчaстыx прoxoжиx. Нa двoрe былo нaчaлo 2000-x, я 3 мeсяцa нaзaд пришёл с aрмии, тaк чтo сaми пoнимaeтe, кoгo я в oснoвнoм высмaтривaл. Дeвoк, тёлoк, бaб, кoбыл, ну-ка и тaк дaлee. Интeрнeтoв у нaс тoгдa нe вoдилoсь, тaк чтo цeплять приxoдилoсь пo стaринкe, возле личнoм кoнтaктe. A вoт в этoм и зaключaлaсь прoблeмa. Врoдe и внeшнoстью нe скaзaть пусть обижен: рост 192, не тощий, широкоплеч, подкачан (благодарю (покорно) армейке и спецназу отдельно), темноволос, сероглаз, на изнанка вроде тоже не квазимодо, но в этом я малограмотный спец. Но вот общаться с девками, ну ни в какую! Начинаю говорить, краснеть, тупить, абзац короче! Нет, девственником я поуже не был, до армии пару раз в области пьяни присунул. Одна из них, бабёнка полет под 30, с прицепом, даже ждать обещала. А нах мне такая сдалась? Мне подавай помоложе, без- с отвислыми титьками.
Короче, сижу я такой весь как в воду опущенный, пол-баклахи уже выдул, а из прохожих всего лишь бабки, замужние бабы, мужички да дети. Думал сейчас сворачивать лавочку, ни хрена в нашем захолустье маловыгодный сыщешь. Но тут на горизонте появились 2 интересных субъекта. Одна высокая брюнетка, худощавая, сисек безлюдный (=малолюдный) видать, в футболке и юбке. Вторая — крашеная блондинка, пониже, пошире в жопе, покруглей в сиськах, а пострёмней на лицо, хоть и не уродина, одета в джинсики и рубашку. У первой же личико как у куколки: миниатюрный носик, большие карие глазки, чувствуется примесь восточной регулы. Обе явно не местные, местных я всех знаю. И самое ядро: обе молоденькие, как я и люблю! Вот бы вот-вот выдать что-то типа: «эй, девчонки, точно такие скучные, поехали кататься, пивком угощаю!» А язык будто приклеился к нёбу, даже пиво маловыгодный помогает! Проходят они, в общем, мимо машины, подходят к ближнему с меня из ларьков и начинают о чём-то шушукаться. Шелковичное) дерево высокая замечает меня, они снова оживлённо который-то обсуждают и подходят к машине. Высокая спрашивает посредством открытое окошко:
— Молодой человек, у вас не хорэ 10 рублей, нам на мороженое не выше ушей.
— Ммм… Эээ… Чаво?
— 10 рублей, говорю, далеко не будет?
Я в ступоре. Влезает блондинка:
— Парень, тебе досадно, что ли, девушек мороженым угостить?
— Нет.
— В чем дело? нет?
— Не жалко, говорю.
— Ну и?
Я начинаю на взводе шарить по карманам, руки трясутся, мелочь рассыпается по мнению салону, но всё же нахожу нужную купюру и отдаю брюнетке.
— Мерси.
— Не за что.
— Чудной ты.
Брюнетка улыбается своей божественной улыбкой, они разворачиваются и идут в павильон.
Блин, да что ж я такой еблан! Добыча самочки идёт в руки, а я опять туплю! Допиваю для смелости саки залпом и решаю действовать. Выхожу из машины и иду в ларь. Девчонки стоят у кассы, продавщица строго смотрит получай них сложив руки на груди.
— Здрасьте, тёть Тань, словно не так?
— Да вот, пришли 2 малолетки, хотят пива раскупить, а паспортов нет.
Блондинка возмущается:
— Да есть нам 18, да мы с тобой вон даже выше вас!
— Так во ми росту-то 150 с хвостиком всего.
Тут вновь вмешиваюсь я:
— Ладно, тёть, Тань, не кипятись, продай ми пива, 3 полторашки, большую пачку вон тех чипсов, и в дейтаграмма всё положи.
— Тебе продам, тебя я знаю.
Беру покупки, расплачиваюсь. Для выходе подмигиваю девчонкам: мол, айда за мной! Выхожу, сажусь в машину, дверца не закрываю. Девки выходят следом грустные, подходят ко ми.
— Извини, что про мороженое соврали, на пивчелло бы ты не дал.
— Почему не дал бы? Брага я и сам люблю. Будете со мной?
— Ну, далеко не знаем, мы же даже не знакомы.
— Меня Артём зовут, окрестный. А вы кто, откуда?
— Меня Оля звать. — Отвечает брюнетка.
— А я Рина, мы двоюродные сёстры, приехали к бабушке на перерыв.
— Школьницы, что ли?
— Нет, пэтэушницы. — Смущается Оля.
— За (семь) (верст отсюда живёте?
— Неа, вон там, рядом с прудом.
— Сие заебись, место хорошее. Пиво-то будете?
Переглядываются. Инициативу беретка Оля:
— Если только чуть-чуть.
— Поехали, у меня посидим, пообщаемся?
— А твоя милость один живёшь?
— Да, хата у меня своя, получай окраине.
Опять шушукаются.
— Ладно, если только безлюдный (=малолюдный) на долго.
— Говно вопрос.
Ира садится с тылу, Оля на пассажирское. Открываю пиво, делаем с носа) по паре глотков и трогаемся. Хата у меня и правда-матка своя: дед с бабкой оставили в наследство. Кирпичная, хотя бы и небольшая, но добротная, шифером крытая, не побольше 20 лет назад построенная колхозом для мой покойного деда — почётного ассенизатора. Со всеми удобствами: голубой огонь, водопровод, канализация. Всё-таки не глухая пентюх, а целый посёлок городского типа! Девки по дороге отхлёбывают пивко и молчат, радиоустановка орёт что-то из группы «Краски». Я еще слегка хмельной, смелости прибавилась. Глажу рукой олину голую коленку, симпатия мягко убирает руку и смотрит на меня с говорящим взглядам: «ну неважный (=маловажный) при людях же, не сейчас же». Я шурупящий киваю и больше её не трогаю.
На улице еще смеркалось, когда мы подъехали к моим аппартаментам. Заходим в середину. Типичное жилище холостяка: беспорядок, пыль, бычки получи и распишись полу, но девкам вроде всё равно, они ранее слегка под шафе. Пропускаю дам вперёд, числом пути запускаю руку под ольгину юбку и мну маленькую упругую попку: получи и распишись попке стринги. Оля убирает руку и шикает:
— Угомонись!
Соглашаться, ещё рано. Заходим в зал, раскладываю на журнальном столике нашу нехитрую шамовка. Врубаю телевизор для фона, MTV. Пьём пиво. Оно бойко кончится, разговор не клеится. Надо что-в таком случае делать.
— Девчонки, а мож самогонки дерябнем, в картишки поиграем, отлично порнуху посмотрим?
— Можно, но только без самогона и порнухи. — Отвечает Оля.
— А у меня винишко вновь домашнее есть.
— Вина можно чуть-чуть. — Сие уже Ира.
— Замётано!
Бегу в погреб, достаю 3-литровую банку настоянного держи чёрной смородине и вишне самогона. Самогон тот дипломатический, ещё от бабушки остался: сладкий как падь, пьётся как красное вино, но алкоголя в нём приблизительно 50%. Достаю из серванта фужеры и наливаю «вино» своим новым подругам.
— А себя? — Возникает вопрос у Иры.
— Я сладкое не люблю, предпочтительнее водочки себе налью.
И наливаю себе в кружку обсахаренный и чуть перебродивший берёзовый сок из такой а банки, в нём от силы 5%.
Достаю карты и начинаем биться в «козла». Гостьи с удовольствием прихлёбывают моё винишко.
— Ммм, вкусненькое, сам по себе делал?
— Нет, бабуля, царствие ей небесное, на себя готовила, она ведь крепкого не поперечка никогда.
— А рецепт остался?
— Неа.
Минут через 10, там 3-го фужера, Ирка засыпает в кресле, понурив голову и пустив розовую слюну. Оля равно как сильно пьяна, но ещё держится. Просовываю ей руку лещадь майку, ноль реакции. Снимаю майку, расстегивю чепчик для близнецов, мну маленькие титечки с тёмными сосками. Сосёмся поуже давно, Олька явно возбуждена, тяжело дышит. Беру её нате руки, кладу на кровать, задираю юбку, стягиваю стринги. Промеж (себя) ног у неё
аккуратный тёмный треугольничек волос, срамные смуглые губки торчат крепко наружу и возбуждены, из щели течёт смазка. С жадностью припадаю к ней ртом, залезаю внутрь языком, помогаю пальцами, сосу (спустил крупный клитор. Никогда такой пизды не встречал: личиной бордовая роза, настолько всё большое и набухшее! Достаю самобытный длинный, но не толстый прибор с большой пунцовой головкой. Наваливаюсь сверху девку и начинаю жёстко трахать, киска принимает меня в всю длину удивительно легко, с хлюпаньем и чавканьем. Век не выдерживаю, вынимаю член и обильно кончаю возьми
живот и задранную юбку. Она мирно спит и улыбается. Во ведь сучка! Сейчас я тебя разбужу! Переворачиваю и ставлю её (совсем) опиздоманиться, член и не думает падать. Вставляю сначала важный палец ей в пизду для смазки, потом засовываю в карий анус до упора, входит с натягом, но бери всю длину. Внутри чисто и скользко, как-как заранее готовилась. Ладно, проверим. Вожу головкой за сморщенному колечку, начинаю вводить. Она вяло стонет и вырывается. Неизмеримо там! Головка входит, а там уже дело техники. Начинаю приумножать амплитуду и скорость. Она уже не стоит подзалететь, а просто лежит на животе, а я долблю её в жопу. Сопротивления поуже нет, как и кала в заднице. Точно промывала! Паровозиком. Ant. впереди слышны какие-то шорохи. Оборачиваюсь и вижу, в чем дело? Ирка приходит в себя. Взгляд отрешённый, видно что-то она ничего ещё не соображает, слюна стекает точно по подбородку. Ну что, надо распробовать и этот черешня! Резко вынимаю член из растерзанной олькиной задницы, возлюбленная громко охает. Подхожу к Ирке, беру за шерсть, стягиваю с кресла, ставлю на колени, тыкаю членом в ебальник.
— Соси, сука!
Она нехотя приоткрывает губы, я запихиваю ванька-встанька, начинаю трахать её в рот. Свободной рукой залезаю ей около рубашку и достаю наружу её тяжёлые груди. Хороши! Старшие, белые, с крупными розовыми сосками и, главное, ещё безграмотный кормившие никаких младенцев! Вынимаю член и кончаю получи них. Ирка в трансе: глаза стеклянные, рот открыт, ряшник и сиськи в сперме и слюне. Её начинает тошнить пивом бессистемно с настойкой.
— Это ты зря, в гостях себя в среднем не ведут!
Даю ей хорошего леща, срываю с неё рубашку и вытираю ей образовавшуюся лужу. Недурно, что почти не закусывали! Тащу её ради волосы в санузел, зашвыриваю в ванну и поливаю холодной водою чтобы отмыть и привести в чувства. Стоит в ванне возьми коленях, дрожит и рыдает.
— Вставай, тошнотик ёбаный!
Встаёт, пошатываясь. Я стягиваю с неё брюки вместе с трусами, кидаю их в стиралку. Теперь симпатия стоит абсолютно голая, сиськи руками прикрыла, коньки сжаты. Между ног интимная стрижка а-ля «ирокез».
— Жопой повернись, руками в стену упрись, а ведь ёбнешься!
— Да пошёл ты!
Без лишних разговоров заламываю ей руку следовать спину и ставлю в ванне раком. Жопа у неё большая, белая головка, круглая и слегка прыщавая.
— Стой так и не рыпайся, а ведь зашибу!
Что-то бурчит, но слушается. Беру рукав душа, откучиваю лейку, настраиваю тёплую воду, альвеола шланга вставляю ей в задницу.
— Ай, бля, хоть головой об стену же!
— Терпи, ёбта! Исус терпел и нам велел!
— До настоящего времени, пиздец, щас лопну!
— На толчок быстро прыгай!
Возлюбленная неуклюже вылезает из ванны и влезает на беленький трон, громко и долго опорожняет кишечник, матерится, я смываю толчок.
— Ууу, пошёл на хер, козёл!
Хлещу её за щекам, пока кровь из носа не пошла, по новой беру за волосы и ставлю в ванну раком, повторяю клизменную процедуру. В сей раз мощная струя из жопы вылетает напрямки в позе раком, хорошо, что уже второй единожды и жидкость практически чистая. Ирка молча рыдает, упёршись лбом в донья ванны. Решаю закрепить окончательное унижение водными процедурами, сказалось выпитое брага. Целюсь своим шлангом в иркину голову и выпускаю в неё мощную струю мочи. Поворачиваю фасом к себе и заставляю выпить часть тёплой жидкости. Обмываю прежде конца сломленную жертву водой. Тут я замечаю около унитазом недопитую кем-то чекушку водки (холостяцкое дом, как никак) и мне в голову приходит интересная понятие. Беру гель для душа, обильно намыливаю иркину задницу, особенно посредь булок, концентрируясь на колечке ануса, вставляя тама пальцы поочерёдно. Беру чекушку, обмазываю тем а гелем и начинаю вставлять Ирке в очко донышком раньше, другой рукой держа её за шею. И смотри крепость иркиного зада падает и бутылочка проскакивает вглубь, оставляя снаружи лишь горлышко. Ирка тяжело дышит, тужится, же чекушка засело крепко. Опять беру её ради загривок и тащу в зал, к сестре. Та всё в такой мере же мирно спит на животе, ноги раздвинуты, седалище оттопырена и раскрыта. Подвожу Ирку ссади, тыкаю из себя между ягодиц сестрёнки.
— Вылизывай давай. Да, си, язык в очко поглубже! Продолжай, пока не переебал ровно по почкам со всей дури! Ноги раздвинь, ещё бы пошире!
Ирка старательно работает языком, что (пусть) даже слёзы градом. Коленями на полу, широко расставив циркули. Подхожу к ней сзади и вставляю своего богатыря ей в пиздёнку и начинаю простые движения. Малышка давит на член сверху, усиливая остроту ощущений. Я до второго пришествия не выдерживаю и кончаю прямо внутрь. Потом любуюсь получи картину: большая белая жопа, из очка торчит горло бутылки, ляжки широко раздвинуты, по ним стекает малафья из разъёбанной пизды. Оля тихо постанывает в сне, крутит своей маленькой смуглой попкой, в которой шурует пленный кузины. Стояк не прошёл. Резким движением выдергиваю чекушку изо задницы. Ирка дико орёт, Олька всё где-то же кайфует. Вставляю бутылку в иркину пизду, а нестандартный член в слегка кровоточащий зад.
— Лижи давай, неважный (=маловажный) останавливайся!
Продолжаю трахать разбитый зад, но тянет чего-то ещё. Выдёргиваю чекушку уже изо пизды и несу её к иркиному лицу и олькиной попке. Отстраняю иркино раскрасневшееся трюфель и любуюсь на хорошо смазанный открытый анус. Вставляю в него чекушку тем но способом, что и Ирке, входит легко. Укрепляюсь в мысли, что же Ольга — опытная анальщица. Но не настолько, дай вам ничего не заметить. Оля начинает кряхтеть и вертеться и мне в голову приходит ещё одна забавная бизнес. Заставляю Ирку лечь на спину и раскрыть помойка, потом тормошу Олю и ставлю её на корточки (на)столь(ко), чтобы горлышко, торчащее у неё из зада было правда над иркиным ртом.
— Пасть шире раскрой, телка, и чтоб ни капли не пролила!
Откручиваю пробку и тёплая беленькая льётся в жадный захлёбывающийся рот. Жалко, мало осталось, грамм 100 в (итоге. Заставляю Ирку сосать торчащее горлышко всё в пирушка же позе. Оля пока мало соображает, зырк затуманен.
Надо бы приободрить смугляночку! Ставлю Ирку сзади, кладу на неё Олю так, чтобы хана 4 дырки располагались на одной вертикали, а венчало сие конструкцию открытое горлышко. Неплохая инсталляция получилась! Период воткнуть туда своего «малыша». Вытаскиваю чекушку, бросаю в азимут и вставляю на её место член. Делаю серия глубоких фрикций и перемещаюсь на одну дырку дальше, история повторяется и мой дружок путешествует по во всех отношениях четырём хлюпающим отверстиям. Кончаю я опять в иркину пизду, таким (образом как эта дырка самая узкая и когда её трахаешь, открывается физиономия все остальные.
Ладно, всё, вечеринка окончена. Вытаскиваю обоих шлюх наружу, заталкиваю в машину и отвожу к ихней бабке. До дороге Ирка, как более послушная и вменяемая, делала ми минет и ещё раз проглотила моё семя. Держи опохмел оставил им ту самую чекушку с тем самым винишком.
П. С. В итоге Ирка залетела и ми пришлось под угрозой тюрьмы жениться на ней, а Олюня стала крёстной для нашей дочери и партнёром по части свинг-вечеринкам. Но это уже другая эпопея.
