Последний подвиг пикапера
— Ну потому что? Слабо?
— Не слабо, не слабо. Заткнись!
— Ну так и топай!
— Ну так и топаю…
Иду к примыкающей палатке.
Девчонка куда-то делась, и это было совершенно плохо… нет, вот она, выходит из палатки с баллоном воды.
Я притормозил, но в спину воткнулись саркастические взоры. Губки чертыхнулись, ноги сами двинулись далее…
Ситуация была практически безвыходной. Верней, даже без всякого «почти». А жалко. Охренеть как жалко, так тебя расперетак. Девочка-то — ну просто ах.
Такие попадаются изредка, как наибольший, самый сочный, самый-пресамый персиковый персик — один на весь сад, либо даже на все село. Когда лицо девчачье, как у мультяшной белочки либо бурундучка, а тело уже огого, хоть бери и жри его, как тортик. Буфера не влазят в купальник, бедрышки кувшином, и узкая полоса ткани на их — вот-вот лопнет, такие крепенькие и матерые. Прогуливается в стрингах, сверкает половинками, и сиськи торчат на полуметра, и все вроде благопристойно, все так и нужно… Кожа глянцевая, как вода на закате. А мордочка-то хоть и детская, а масляная, с чертинкой. И глазки темные, невинные… Видно, что еще ничего не опробовано в жизни, а все равно снутри посиживает Ева. Такая для себя малая, лохматая Евочка-лапочка, мой нежный и ласковый зверек…
Блин, дернул же бес за язык! Расхвастался перед парнями: таковой, дескать, я супер-пупер-Казанова… И вот итог. Полностью безвыходная партия: девчонка со всей семейкой — мать, папа, дяди, тети, куча малышни, которую она же и нянчит…
Но деваться некуда.
— Здрасьте, люди добрые! — кричу, подходя к палатке. — Приятного для вас аппетита!
Весь домашний народ как раз чавкает: поляна, огурчики-помидорчики, шашлычок… И она. Уже не в бикини — прикрылась блузкой-шортами…
— И для тебя не хворать, — отзываются мне.
— Разрешите обратиться, — ору, как дурачина. А что мне делать?
— Вольно, казак! Мы же не в армии, — гласит ее папаша с набитым ртом. — Рапортуй по-граждански.
— Есть по-граждански! Разрешите познакомиться с вашей дочерью!
Девчонка подавилась шашлыком.
Семейка зашумела. Не сурово — скорей удивленно.
(«Спокойно… Наглость городка берет… «)
Мне нечего терять — знаю, что ни хрена не выгорит, и наглею так, что самому забавно. В случае чего удеру, думаю, папаша жирный, вряд ли стремительно бегает…
— Это с какой? С этой, что ли? С Ксюхой? — папаша поднимает на руки двухгодовую клопиху.
— Никак нет! С той, которая покрупнее, — кричу. И улыбаюсь, как псих.
— Ооооо!… Ева, ты его знаешь?
(«Ева? Но!… «)
— Неее, — тянет она, красноватая, как помидор.
— Так точно, — кричу, — не знает. Это и предполагает моя формулировка: «познакомиться».
— Во как излагаешь!
— Естественно! Осознаете, грустно, что мы, такие редчайшие экземпляры, до сего времени незнакомы…
— Ого! Понимаем-понимаем… Люди, вы лицезрели когда-нибудь такового наглеца? Уж вот вправду «экземпляр». И что произнесет, ээээ… моя дочь?
— Нееееее! — визжит Ева, зыркая темными очами.
— А по-моему, такая наглость достойна либо неплохой взбучки, либо неплохой заслуги. Что скажешь? Человек, можно сказать, подвиг сделал. Накостылять ему по шейке — либо познакомить вас?
(«Кажись, нужно делать ноги… По другому это будет последний подвиг… «)
— Накостыляяяяять!
— Ага. Ну, раз так — ты меня знаешь. Я сделаю потому что всегда делаешь ты. Другими словами напротив. Давай, дочь моя родная, иди знакомься, да не подведи старенького отца.
— Неееееееее!!!
— Иди-иди! — шлепнул он ее. — Иди развейся! Прогуляйся, покусай его как надо, постервозничай, как ты умеешь… Подфартило для тебя, наглец! — поворачивается он ко мне. — ПОКА подфартило. Хотя не исключено, что через две минутки ты изменишь свое мировоззрение… Давай-давай! — подпихнул он Еву, и та в конце концов вскочила с надутым видом.
***
— Ну? И что мы будем делать?
— Мы?..
Я все еще не веровал, что она стоит рядом со мной.
— Ну да. Мы.
— Мы… на данный момент… будем… гулять!
— Где?
— Прямо тут. И… знакомиться. Тебя как зовут?
— Габриэлой.
— А я слышал, как тебя окрестили Евой…
— Раз слышал — чего спрашиваешь?..
Мы гуляли вдоль речки и несли всякую хрень, запинаясь на каждом шагу. Это была пытка, какую я не пожелаю и противнику: рядом, в 2-ух шагах — ее семейка во главе с папашей, а здесь — она, на расстоянии вытянутой руки от меня, мокроволосая, черноглазая, сексапильная в усмерть, хоть и грех про таких козявок такое гласить…
В этих случаях необходимо сходу брать клиента, как быка за рога — под ручку, за талию, за плечи… но я иду рядом, как пионер. Боюсь папаши. Либо не папаши, а хрен знает, чего боюсь. Не попадались мне еще такие спеленькие и молодые. Как речная лилия, которую отыщешь в зарослях и думаешь, сорвать либо нет…
— Давай купаться! — кричу, лицезрев удачный подход к реке. Мы уже отошли достаточно далековато.
— Эээ… я не могу.
— Чего это?
— Ну… не одета я. Купальник в палатке остался, сообразил?
(«Вот оно! — ухнуло снутри. — «Вдруг выгорит? Давай-давай-давай… «)
— Ну и что? Какие препядствия? — ору я. — Давай нагишом! Я — за компанию с тобой!
И, пока шок не прошел ни у нее, ни у меня, быстренько стаскиваю шорты с трусами, сотрясаю озабоченным хреном — и плюх в речку!
— Оооооууу, — кричу, чтоб наделать шуму. — Прохладная какаяяяя! Давай сюда! Я отвернусь.
— Отвернешься?
(«Ааааа!… Клюнула!… «)
— Естественно!
— Честно отвернешься?
— Смотри! — я оборотился к ней спиной. (Блин, ну почему у людей нету на затылке глаз?!) — Видишь? Давай, не смущяйся, великодушная девушка!
Минутка, за какую я чуть ли не кончил, представляя, какая она там, у меня за спиной, — и… Плюх!!!
— Великодушная, говоришь? — орет мне. — Ну погоди у меня!
И — как ущипнет за пятую точку!
— Аааа! — ору. — Ты что, гусыня, что ли? Либо рак?
— За гусыню и рака щас еще получишь! Вот для тебя! и вот!..
Она щипалась больно, как реальная гусыня. Ну, я в долгу не остался — общипал ей и попу, и бока, и окропил ее так, что она стала вся, как в бриллиантиках — в каждой капельке отражалось заходящее солнце. Позже она удрала от меня, и я полчаса догонял ее — плавала она, как акула, — и все-же догнал, обхватил за нагие ноги…
Мы возились и плюхались, как взбесившиеся зверята. Позже утомились и подплыли к берегу.
— Отвернешься?
— Ээээ… да, естественно.
Тут было надо сказать — «ну, мы же с тобой так сблизились», и всякое такое…
Не возжелал почему-либо. Не сумел.
— Аааааай… — вдруг завизжала она за моей спиной.
Ну, здесь договор-не контракт — церемониться некогда. Выскакиваю из воды, подбегаю к ней, нагой…
— Аааай!
На внутренней стороне ноги, у самой киски, жирная пиявка.
— Не страшись… На данный момент мы ее… — сходу беру уверенный тон спасателя. Прочно присосалась, зараза, даже не сходу отлипла…
— Она ядовитая? — жалобно спрашивает у меня Ева, когда ужасный зверек был изгнан в камыши.
— Нет, ну что ты… Не страшись.
— Кровь, — указывает она. По влажной ноге струится красная молния, отблескивая на солнце.
Но я смотрю не столько туда, сколько выше.
И она лицезреет, куда я смотрю.
Это была самая теплая, самая девственная киска в мире. И сразу — самая возбуждающая. Гладко выбритая, большая, выпуклая, с нескромно торчащими лепестками, фиолетовыми от прохладной воды.
— Ну вот… Все-же увидел, — гласит.
— Да, — говорю.
— Но ты же не будешь меня… нельзя же вот так сходу, да?
— Да… Нельзя…
Неуж-то? Неуж-то это случилось?
На данный момент только наклониться к ней, поцеловать, сгрести эти офигительные сиськи, которые столько томились без мужской ласки…
Но я делаю по другому. Я падаю перед ней на колени.
— Ты что? — смеется она.
— Раздвинь ножки, — говорю. Хватаю ее за ноги — и,…
пока она не успела опамятоваться, всасываюсь в киску, прохладную, как лягушка.
— Ааай! Что ты делаешь?
— Раздвинь ножки!… Вот итак вот тааак…
Она пропустила меня, в конце концов, к сердцевинке, и я въедался туда все поглубже, глодая ее губками и языком. порно рассказы Я лизал ее и снаружи, и снутри, и в складочках, и всюду, а позже стал долбить языком начало пещерки, проникая вовнутрь. Каждый лизок исторгал из нее ложку соленого сока, затекавшего мне в рот.
— Ыыыыы, — хрипела Ева, корчась нужно мной. Временами я поднимал глаза — и лицезрел два обильных рога, бодавших небо.
Я довел ее до плача, до подгибающихся ног — и, когда она была готова разлиться по берегу сладостной лужицей, произнес ей:
— А сейчас ложись.
Ева послушливо легла, не сводя с меня сверкающих глаз. Это лицо, перепуганное, возбужденное, да и совершенно детское, вот такое, когда дите делает то, что нельзя, но очень охото, — оно было страшнее сисек, и киски, и всего этого юного тела, которое жутко желало трахаться, и жутко страшилось… Оно возбуждало меня так, что я вдруг разучился гласить.
— Ыыыыы, — хрипел я, воткнув свое бревно в малиновую мякоть Евиной киски. Она была наласканной, размягченной, как варенье, и я даже не увидел, как кое-где там, в глубине горячего тела, лопнула целка.
Ева сопела, отползая от меня. Они все так делают — впервой… Поздно: не отползешь. Ты уже насажена на меня, как бабочка на булавку…
Этот секс нельзя обрисовать ничем, не считая непрерывного «ааааааааа!… « Он был, как взлет ракеты: по нарастающей, без перерывов и отдушин — одно сплошное втрахивание друг в друга до хруста в лобках, пока гениталии не взорвались, оглушив болью и пронизывающим жаром, сладким, как погибель…
— Ну и ну, — гласила она, смотря на меня стеклянными очами. — Это что ж такое? Мне так еще никто не делал.
— Эээээ… эээ… Так ты… ты…
— Что «я»?
— Ты… что, не впервой?
— В смысле? Трахаюсь, что ли? А ты задумывался — в 1-ый? Вот глупенький! Меня Михалыч каждый денек по два-три раза имеет… А вот итак вот круто поплюхаться, духовно… да к тому же ты отлизал мне позже так классно…
— Михалыч? Кто это?!
— Да мужчина, с которым ты гласил. Он меня купил на неделю. Супруга его не против — у нее свои ебыри есть. Да к тому же малышей на меня свалила… Мне, вобщем, нянчиться с ними — исключительно в кайф. Когда-нибудь и собственных заведу…
— Подожди. Сколько для тебя лет?
— Мне? А что?
— А… аааа…
— Если ты хочешь спросить — «когда ты стала шлюхой?» — лучше не спрашивай. Не будем об этом, хорошо? Так вышло, но я скоро соскочу, не думай… Ты мне страшно приглянулся. Я еще никогда так не кончала. Я вообщем не кончала уже… несколько месяцев, наверное. Либо больше. И мне не отлизывал никто, не считая шефа… Давай-ка вспять, хорошо? А то Михалыч убъет тебя, если выяснит, что мы трахались. Мне-то ничего не будет, за меня средства плачены вперед, с задатком — чтоб ничего со мной не сделали…
***
— Ну что?
— Что — «что»?
— Ты не чтокай! Уговор был? Уговаривались, что ты приведешь ее сюда в обнимку, поцелуешь взасос, а позже покажешь нам ее трусы, а? И мы для тебя платим 5 штук, а если нет — то ты нам. Был уговор?
— Ну, был…
— Ну так и где? Где телка? Где трусы?
— Не подфартило, ребята, — произнес я. — Звезды не сложились. Не шумите, средства щас будут…
Пацаны какое-то время потешались нужно мной, позже им надоело. Они сползлись к палатке, взяли гитару, затянули песни, — а я все посиживал на поваленном бревне, смотря на щербатый месяц, и вспоминал вкус ее губ, когда она чмокнула меня перед последним поворотом…
Мне было невесело.
— … Завтра увидимся?
— Навряд ли.
— А когда?
— Для чего для тебя? Я же шлюха. И буду ей еще не знаю сколько…
— Мне все равно.
— Все равно? Вот ты какой. Ну… тогда скажи мне собственный телефон, и я может быть, позвоню для тебя. Может быть. Ожидай…
И я ожидал.
Создатель рассказа: Человекус
У нас также ищут:
онлайн порно инцест япония, порно малой трахнул, инцест с принуждением порно онлайн, мама трахается с сыном ванне, инцест брат и двоюродная, бабенку ебут в попу, инцест с русскими бабами, папа и мама ебут дочь в жопу, смотреть как трахаются на кровати, русская делает фистинг, смотреть фистинг старухи, целки смотреть бесплатно онлаин, кончил целке внутрь, смотреть миньет на скрытую камеру, срыв целки берковой, инцест видео в высоком качестве смотреть, порно подглядел как ебут мать, пригласили дамой и трахнули, мужик трахнул свою русскую жену, блондинку ебут два мужика, видео голые целки, онлайн смотреть бесплатно жена фистинг, рассказы и истории про инцест бесплатно, большую жопу ебут фото, смотреть бесплатно оргазм у девушек, Студентка потрахалась с одногруппником в спальне
