Да что ты, вoт мы и в Мoсквe.
У мeня с сoбoй цeлый чeмoдaн вeщeй (xoрoшo, чтo oн у мeня нa кoлeсикax), у нeгo – тoлькo дoрoжнaя сумкa.
Пeррoн, вoкзaл, — я eлe пoспeвaю, нo oн нe пoмoгaeт мнe, будтo пишущий эти строки нe вмeстe, a пoрoзнь приexaли. Этo и пoнятнo. Мы тaк внeшнe рaзнимся!..
Нa нeм сeрoe дрaпoвoe пaльтo, ткaнeвый зeлeный шaрф, кoстюм, стильныe чeрныe бoтинки, — впoлнe сeбe дeлoвoй манера мужчины, приexaвшeгo в стoлицу "дeлa дeлaть".
Нa мнe, — цвeтнaя кoрoткaя куртoчкa "в пoяс", джинсики-стрeйч SKINNY с зaужeнным крoeм, oни идeaльнo пoвтoряют oчeртaния мoиx стрoйныx нoг и пoпы, нa нoгax — высoкиe свeтлo-кoричнeвыe бoтинoчки с тeмными, симпaтичными встaвoчкaми нa нeвысoкoм кaблучкe. Нa гoлoвe вязaнaя синяя шaпoчкa, изо пoд кoтoрoй выбивaются блoндинистыe, длинныe вoлoсы. Я нe стaл сoбирaть иx в "xвoст", шaпoчкa нe тaк сaдиться, a дoпoлнитeльнo пoдxвaтил шaрфoм тaкoй жe вязки и цвeтa, кaк и шaпoчкa, — oн двa рaзa oбeрнут вoкруг шeи, нo тaк, чтo бaxрoмa с oбeиx кoнцoв "пушится" у мeня нa сиськи.
В пoeздe нa мeня всё врeмя пялился кaкoй-тo пaрeнь, пристaльнo вглядывaясь в лицo. Изнaчaльнo, я тaк пoлaгaю, eгo привлeк мoй тoнкий, свeтлo-сeрый пулoвeр. Oн тoжe у мeня "в oблипoчку", изо-зa чeгo пoвeрxу прeдaтeльски oбoзнaчились "нe зaщищeнныe", нeбoльшиe грудки и впoлнe сeбe дoвoльнo крупныe сoсцы. A зaтeм, пo-видимoму, oн зaпримeтил мoи "сдeлaнныe", a пoпрoсту – слeгкa нaвeдeнныe рeсницы…
Ой ли?, чтo тут пoдeлaeшь, слeжу я зa сoбoй!.. И нoгoтки у мeня в пoрядкe – тoчeнныe, пoкрыты бeсцвeтным лaкoм, и пo тeлу кончено "чик-пoк" – дeпилирoвaннoe, уxoжeннoe.
Нeмнoгo, кoнeчнo, допустим, слeгкa, я в тeлe, — этo из-зa гoрмoнoв, кoтoрыe, да ну?, вoт, снoвa рeшил и нaчaл принимaть. Зaтo, пo нoвoй нaлились титьки, зaтoпoрщились сoсцы, и вoлoсы у мeня свoи…
Бeдный, с тoгo мoмeнтa тoт чувaк тaк всю дoрoгу, нaвeрнoe, и мaялся в дoгaдкax, тaк ктo жe я, — тo ли фeминизирoвaнный пaрeнь, тo ли «нeдoрaзвитaя», зaмужлaнeннaя дeвa…
Я всю дoрoгу тaк и прoexaл, пoтупив представление и нe прoрoнив ни слoвa.
Мeтрo. Эскалатор. Извечная московская масса мегаполиса!..
Но за то я тут со своим видом сделано никому не интересен. Тут и без меня переставать «чудиков»…
Вон, впереди, — идет парень, и в таком случае тоже почти деловой вид, как у Ромки: строгое драповое шинель, брюки, ботинки на толстой подошве, в руке должность министра, но сзади, с правого боку, у него свисает натуральная, тонкая косичка «в три волоска», и симпатия у него длиной почти до пояса! Я уже малограмотный говорю про волосы на головах у девчонок и пацанов окрест, выкрашенные в экстравагантные цвета радуги, про пирсинг в ушах, носах и получи губах. И всё это открыто, на показ!
Также и одежда у них не такая, к какой мы до сих пор привыкли…
Меня больше всего поразили широкие шортики на китайцах, одетые поверх трикотажных брюк.
А все ж таки у нас город тоже не маленький. Есть своё подземная (трасса…
Он помог-таки мне с моим чемоданом, — занес в тендер, поставил рядом…
Смотрит мне в лицо. Я тоже смотрю — ему в иллюминаторы, мысленно ведя с ним беседу: "Ну, отчего, милый? А ведь ты ревновал, когда тот парнище на меня пялился… Ой, ревновал!.."
Вячеслав Богу, гостиница оказалась недалеко от станции дорога), а то тащить за собой чемодан, хоть симпатия и на колесиках, по мокрому снегу, это, знаете ли…
Ромуля разговаривает с администраторшей гостиницы, показывает наши паспорта, напоминает о заявке, — та коситься в мою сторону, кивает и… выдает ему карточку, обещая подготовить платёжные документы к моменту нашего отъезда.
Проходим по мнению коридору, — я спиной чувствую, как она "сверлит" меня своим взглядом, — поднимаемся сверху лифте.
На этаже нас встречает кастелянша, — а смотри этой абсолютно всё "по барабану", — показывает Роману финт (я так и стою со своим чемоданом в коридоре, жду).
Дама пожелала хорошего отдыха и ушла, так более и отнюдь не обернувшись.
Прохожу…
И мои щеки тут же становятся розовыми. Факс хороший, — мебель новая, под светлый дубочек, стильный дизайн и всё такое, но…
Кровать одна, и возлюбленная… двуспальная!..
Его руки сзади обвивают мою талию, — спирт целует в щеку.
Не отрывая взгляда от кровати, я несильно оборачиваюсь, — он переводит свой поцелуй в цедилка, уже не таясь, как свою…
Я заискивающе смотрю ему в фары, — он отвечает мне улыбкой любящего человека.
— Неужели и как тебе наш аэродром?
Я опускаю руку получи и распишись его пах и ощутимо сжимаю.
— Я соскучилась… — шепчу я ему
— Я ведь же… — он отстранил меня. — А не сейчас. Нам надо спешить на регистрацию. Да что вы? а вечером… мы с тобой оттянемся как необходимо. Обещаю…
— Надеюсь. Только… мне, пожалуй, требуется будет достать кофту.
— Зачем? Замерз? – выказал дьявол участие.
— Нет!.. Для маскировки…
— ?..
— Ты но видел, как тот парень в поезде на меня пялился?
— Ну-кася?..
— Так он же на мои сиськи глядел! Безлюдный (=малолюдный) заметил? Думаешь, это нормально?..
— Да?.. – протянул спирт с удивлением. — А я думал, что это ты ему глазки строишь!..
— Повеса!..
Я шутя замахнулся. А он взял, перехватил руку и подтолкнул в комнату.
— Поторопись! А ведь на самом деле… накажу за срыв командировки.
Я бойко снял полувер, а из чемодана достал белую водолазку и голубую кофточку с белыми парными полосочками точно по рукавам, горловине и по поясу, — грудки для самом деле стали менее заметными, зато, нет-нет да и я заправлялся, от Романа не укрылось, что в мне под джинсами бежевые колготы и белые плавки.
И снова метро. И снова эскалатор. И везде народ, племя, народ…
А вот и место проведения международной выставки бытового и промышленного оборудования интересах отопления, водоснабжения, инженерно-сантехнических систем, вентиляции, кондиционирования, бассейнов и саун. Пишущий эти строки регистрируемся.
Тут тоже – народу-у! По стилю одежды, известно, совсем иному, — трудяги, что с них спросишь. Только взгляд нет-нет да зацепиться за кого-нибудь…
Заходим. Круг. Стенды. Люди с пейджиками…
Роман интересуется, разговаривает, "наводит мосты", в таком случае бишь контакты, обменивается визитками, а я…
Я где-то в одном ряду. Ну, для того, чтобы не дискриминировать Романа и малограмотный смущать самих специалистов, что рассказывают ему о своих изделиях. Стою, разглядываю, читаю буклеты, знакомлюсь…
Неожиданно, кто-то подхватывает меня под локоть. И перешептывание, чуть ли не в самое ухо:
— Скучаешь, падруга?
Копотливо оборачиваюсь. Ну, чтобы не шокировать, а то немножко ли…
Мужчина. Бритая голова, бородка, усики, серьга в ухе. "Слышится" на дороге не валяется одеколон. Тату по шее уходит, прячется идеже-то внутри под одеждой…
— Ты чья?.. Ой, наподобие ты шикарно смотришься!.. Свободен? Или принимать марсоход?
На душе отлегло, — меня на (веки (вечные поражало, как тут достаточно быстро распознают "своих".
Я взглядом показываю нате павильон.
— А!.. Всё понял!.. – мужчина поднял обе обрезки, будто фашист под Сталинградом. Потом снова ярко приблизился и прошептал:
— Жаль! А то я бы с тобой позанимался…
Я вернулся в лоу, стою, маюсь…
Но где-то там, (во)внутрь, всё-таки приятно, — значит не радикально ещё в тираж вышла: замечают, предлагают и всё пока хотят…
Ну, вот и вечер. Мы снова в пути, не более чем теперь обратно в гостиницу. Немного подустал.
По пути заглянули в видеокафе, поужинали.
И вот эта гостиница. Поднимаемся на подклет. Номер.
Разуваемся. Раздеваемся. Роман первый исчезает в совмещенном архимандрит-узле – там душевая кабинка.
Я же достаю с чемодана новое, более эротичное бельё – это "открытое" исподнизу бюстье, стринги и чулки. К белью добавляю кондиционер с целью волос, зубная паста, станок, увлажняющее молочко угоду кому) кожи лица, косметичка, груша для спринцевания (так это так, на всякий случай). Снимаю аминь верхнее, колготы…
Под подушкой прячу конвертики с презервативами, разогревающий, культивирующий гель для секса…
Вспоминаю о босоножках и сорочке.
Ровно только появляется Роман, я тут же занимаю освободившуюся, пропаренную комнату чин-узла и… усаживаюсь на унитаз. Что поделаешь, такова жизнь…
В несхожесть от его 15 минутной помывки, я "пропадаю" хоть на минут 40-50, зато возвращаюсь преображённой и по части настоящему красивой.
Разыгрывая порочную женщину, при выходе первое время показала ему свою ножку в чулке, игриво выставив её изо-за угла, затем своё запястье с кольцами для пальцах…
Как же я обожаю всё это облегающее, манящее… отдыхаю, эпизодически я снова становлюсь той, кем себя ощущаю, пирушка, которую хотят и любят…
Прошла, наигранно виляя бедрами, присела возьми край кровати, стараясь делать всё грациозно, погладила ему предплечья, плечища, грудь, — он до этого смотрел лгун, а вот теперь… сам светиться, как оный голубой экран, тянет ко мне свои грабки.
— А вот и моя Валюша!.. Ах ты моя цыпанька!..
Вскочил, приобнял мои чресла, уткнулся носом мне в пах и… запустил руку подо сорочку, — помял в промежности, ляжки, снизу огладил ми зад…
Н-н-да-а! Вот и первая наша ночь в отеле…
Автор этих строк вместе накрываем на стол…
На мне тоненькие стринги, полу-прозрачная комбинация, богато отделанное кружевами бюстье и чулки. Все подчеркивает фигуру: легкие плоская, но на небольших припухлостях вполне себя выделяются аккуратные горошины сосков, заметна талия, да ну? и ни чем не скрыть округлую, упругую попу и ужас стройные, красивые ноги в чулках и босоножках. Зона бикини кроме единого волоска, гладкая и чистая. Длинные волосы пахнут весною.
Я слегка пьяна и взволнована. Лёгкий намек на кровозаполнение (кавернозных будоражит меня.
В номере тепло и уютно. Приглушённый наша планета. Широкая кровать вдоль стены у окна. Шторы бок о бок занавешены. Рядом с кроватью стол. На столе – литровая чекушка воды, почти пустая бутылка вина, початый конь, фрукты, два фужера и пара стаканов.
Я оглядываюсь. Получи стене узкое, почти во весь рост, гладь. И в нем — я. Смотрю и думаю, — какая же твоя милость все таки…
Мускулистые руки ложатся на мою талию. Широкие скулы и внушительная хлеборезка, глаза серые, на лице – улыбка, но такая, через которой по спине пробегают мурашки. Наверное, с того, что во взгляде есть что-ведь хищное и грубое.
Он не красавец, но строго имеет успех у слабой половины человечества. У него есть расчет…
Рома аккуратно разворачивает меня к себе спиной. Ладонями обводит профиль моей попки и одобрительно цокает. Обнимает, начинает ласкать шею. Я вздрагиваю, — его рука осторожно накрывает ми грудь. Он нежен, но руки у него… какие-ведь, ну, мозолистые, что ли. Он легонько сжимает ми сосок…
Пока одна рука придерживает, вторая мнет ми белую попку. Движения его все смелее и здоровее. Мое тело начинает предательски отзываться на ласку…
А вот, оторвавшись от своего занятия, от тихонько подталкивает меня к кровати.
Я с готовностью забираюсь сверху нее с ногами, — он показывает, что ми надо лечь на спину…
Его радует моё безответность. Он подходит, садится на кровать, смотрит в моргалища.
Протянул руку, погладил мне живот, провёл в области паху, помял. Выпростал из под подола сорочки и стринг мой набухшего, обхватил ладошкой…
Я шире раскинула коленки, поёжилась. Дьявол улыбнулся. Быстро нагнулся и… уверено всосал мой. Мне это нравится, но и от чего-так стыдно, — протяжный стон сам вырывается изо груди, только поначалу робкий какой-то, боязливый…
Он на коленях прямо передо мной. Его щупальцы проскользнули вдоль тела, накрыли грудки, покрутили титьки.
Через какое-то время он подтянул всю меня к себя…
И вот я уже стою на коленях, опираюсь для локоть. Одной рукой пытаюсь держать его оглобля…
Я, конечно, пытаюсь приноровиться, но он всё в одинаковой мере не доволен. Грубо, как мне показалось, взял после волосы и несильно толкнул мне в рот свой причинное место. Ошарашенная такой наглостью, я даже не сопротивляюсь…
Я тянусь к презервативам, только он перехватывает мою ладонь. "Распинает" меня лещадь собой и шепчет в лицо:
— Ты же чистая у меня? Я знаю. Я хочу тебя… беспричинно, без скафандра.
Подхватывает мои ноги, стаскивает трусы…
Недолгая подготовка и… мои ноги в чулках и босоножках маячат рань где-то у него за плечами… далее за спиной… он напорист и неумолим… вконец в желании только брать, достать до самого сердца…
Ходит симпатия там очень легко.
Зная, с кем имею суд, его темперамент, — я заранее вкачала в себя 10 кубиков "обычного" геля АСК. Совершенство, он сам смазался разогревающим, специально стимулирующим гелем (как раз, из-за этого и моя "девочка" в) такой степени же приятно запылала, просяще заныла), плюс ахилия презерватива, — комната стремительно заполняется характерными звуками: легкое скрипение кровати, глухое урчание самца и тихое поскуливание самки, чавкание работающих сопряженных тел, звонкое, маслянистое пошлёпывание…
И видишь, — более громкое сопение, режущее ухо скрежетание зубов и судорожное подергивание сильного тела, обозначающее не более чем одно, — он вкачивает всего себя в мои месторождения. Благодарный поцелуй в губы и он откидывается. Вот и повально!..
Я благодарно припадаю к нему с боку, вслушиваясь в биение его сердца, в его натруженное, капля за каплей успокаивающееся дыхание. Вот оно, — умиротворение и лень!..
В какой момент я заснула, я не помню. Но проснулась с того, что он снова хочет.
Теперь я в позе эмбриона, а дьявол — сзади! Направляет в меня своего ненасытного «дурака», пытается им «пробить» моё гол, впустить «удава» в «норку»…
Я перекатываюсь на живот, развожу шлепанцы, выпячиваюсь…
Теперь он с легкостью преодолевает преграду, пропихивается сверху всю длину и снова возвращает меня в позу эмбриона…
В настоящий раз пользует намного нежнее. Я и сама к нему ластюсь, ластюсь, ластюсь…
Приблизительно хорошо!..
Почти под конец, он всё а выставил в коленно-локтевую, задрал подол сорочки сверху спину, ну и, — чего уж там! — с прогоном… железно. В удовольствие и в тему!..
Глаза закатываются, я прикусываю губу, так чтобы не стонать, хотя это не очень и из чего явствует. ..
Блин! Да я вся одуревшая от кайфа!..
Шлёпнул точно по попке, толкнул, укладывая меня на спину, в вышине задрал мне ноги… зафиксировал на плечах.
Возлюбленный смотрит в глаза. Одной рукой держит за подбородок и показывает, для того чтобы я тоже смотрела на него. У него глаза хищника!.. Сие пугает, но и заводит…
Я не выдерживаю, отвожу ото него свой взгляд. Он даёт лёгкую пощечину. Я вскрикиваю, да больше уже глаз не отвожу…
Он переводит свою руку получи и распишись грудь и мнет её. Второй рукой аккуратно вводит мужское достоинство…
Переводит и вторую руку на соски. Начинает их штукарить…
Сначала не сильно, но потом…
Он невероятно наяривает, сильно долбит меня своим членом. Я ранее совсем близко, мне не хватает совсем сколько-нибудь-чуть…
Пытаясь сдержать его темперамент и успеть настроить себя, я толкаю его в грудь, громко вскрикиваю…
Не останавливаясь, симпатия наклоняется и прямо в лицо:
— Б…ять, Валька! Я сейчас кончу… С-су-у-ка!..
Снег на вцепился мне в горло. Я пытаюсь убрать эту руку, так он только сильнее придавил…
Затем вдруг совершенно упал на меня и впился поцелуем в мои уста. По его телу идут судороги, мои взор закатываются, я прогибаюсь в спине, но…
И тем не не столь, внутри разливается приятное тепло.
***
За завтраком, — у нас свейский стол, — он пристально следит за мной.
С тем чтобы скрыть пятна от его пальцев и засос, у меня в шее повязан платок. И у меня такое чувство, точно (бы) его семя во мне постоянно что-в таком случае ищет…
Разумеется, был неприятный разговор, бы
ли его извинения, мои хныканье…
Объяснил тем, что его сводит с ума в таком случае, что у меня там всё как в хорошей пизде, невыгодный надо осторожничать и всё такое, как если бы возлюбленный был «с кем-то другим».
Я, так полагаю, — некто пробовал это с женой.
А может у него и на самом деле уписывать ещё кто-то…
Не важно! Он но меня с собой взял…
И вот, как ещё проёбывает!.. Из чего можно заключить, ему это нравится!..
Говорит, что ему вдоль нраву то, как я его принимаю в себя, во вкусе двигаюсь под ним и, в то же время, у меня инуде такой «приятный, постоянный плотняк» в заду! В отличие с его жены, — он никогда не теряется закачаешься мне, постоянно чувствует…
И ещё, он сказал, что-нибудь перед этой поездкой он специально «воздерживался» двум недели.
Я еле успеваю забежать в номер, — меня несет. Потом я долго моюсь, хотя утром я уже была по-под душем. Снова сушу волосы феном…
В анусе у меня свечка Релиф, приняла внутрь, запив, таблеточку Панкреатина, к ластовице своих слипов подклеила гигиеническую прокладку Always.
Наша сестра снова едем на выставку, но теперь наш брат уже не чужие друг-другу люди, — теперича он то и дело берет меня за руку и водит следовать собой.
Мои волосы слегка собраны и зафиксированы специальными зажимами, глазищи чуть-чуть подведены, на губах блески и бесцветная карандаш для губ…
А всё из-за того, что на ми теперь полный унисекс: стройнящие коричневые брюки предварительно щиколок, за которыми, даже напрягаться не полагается, видны плотные, черные колготы, на ногах крассы (вчера я что-то устала ходить в своих ботинках), засим блуза и серая, пастельного оттенка, толстовка с капюшоном, оный же платочек на шее, пахну женскими духами. Засим, не видно, конечно, но на мне почти толстовкой ещё и корсет поверх блузы…
Снова встретился оный лысый, — он подмигнул мне и показал крупный палец: то ли похвалил за внешний внешность (не смогла удержаться, — плюс ко всему, ровно отметила выше, на моём лице тоналка, целиком чуть-чуть, чтоб скрыть покраснение после бритья, румяна, и тоже, только чтоб коже вернуть матовость, крошку румяны, а дальше всё верно — тушью слегка удлинены и подкрашены ресницы, та но бесцветная губная помада с блёстками), то ли сие он мне за спутника, мол, молодец, у тебя атомный выбор.
А то! Мой Ромка – ого-го! Мои зад до сих пор, слегка отклячившись, идеже-то позади тащиться…
Решили пообедать прямо получай выставке. А там такие цены! Причем, что гарнир, в чем дело? за само блюдо – цена одинаковая за 100 гр. Им, (само собой) разумеется, тем кафешкам, удобно выщитывать общую сумму, а…
Мы решили снова пообедать в кафе, в котором ужинали накануне. Там тоже цены столичные, но всё, наравне говориться, познается в сравнении.
В туалете того кафе, куда ни на есть ходила мыть руки, поменяла очередную прокладочку, — двум предыдущие были поменяны еще на выставке. В принципе, получи и распишись них практически ничего нет, но между "булок" прискорбно проскальзывает, — я, конечно, понимаю, что тут и желатин, и его сперма, но… это неприятно и сие очень напрягает.
На ресепшене та девушка, какими судьбами нас вселяла, — ну да, теперь сделано не поспоришь, она видела наши паспорта, оценила моего вид, ну и, конечно же, помнит, в каком номере ты да я разместились! У неё такой укоряющий взгляд, направленный в мою сторону, и правдиво-сожалеющий в сторону Романа…
Она же делала ксерокопию паспортов, — хоть умри просекла штемпель загса в моем паспорте и в паспорте Романа. Я так разведен, а вот он – женат!..
Ну а ты по какой причине хотела, дорогуша! У каждой из нас своя участь, свои возможности. Ну и вот, свой мужчина! И я почище чем уверена, что мой – не в пример твоему пора и честь знать! Лохушка!..
Демонстративно подхватываю Рому за локоть и, честно рисуясь, иду с ним рядом, подвиливая бедрами…
— Твоя милость что творишь! – шипит на меня Ромка в кабинке лифта, зажимая в углу. – Для чего это тебе было надо?..
Заметил, значит.
Я не проронив звука утыкаюсь носом ему в грудь, обнимаю его…
Ни-по (по грибы)-чем!.. Просто, — женский каприз. А что такое? она… пялиться, как дура!..
Конечно, хорошо такого я ему не сказала, — просто, неизвестно зачем и простояла рядом с ним до этажа. Ну а в самом номере…
Я ещё (раз) его женщина, — чуть полукруглый овал лица, аккуратненький носик, чувственные губки, пухлые щёчки с румянцем, длинные осветлённые я у мамы дурочка и зеленные глаза. Фигура — близкая к идеалам эпохи Возрождения, чуть без целлюлита.
Слегка развалившись, полу-сидя сверху кровати в своём любимом боди, в белых чулках и шелковых трусиках, я рассматриваю фотки в своём телефоне.
Неужто, я ещё та сeлфницa!.. Обожаю рассматривать близкие фотки. Причём, я, наверное, всегда была такой, — ми нравится быть в центре внимания.
Ромка, необычно для того себя, многословен и немного суетен.
Я допиваю своё краситель, он – свой коньяк.
Само собой, после соответствующей подготовки, спирт начал с поцелуя. Затем пара шлепков с небольшим перерывом, выкрик, — и я в колено-локтевой. А уже потом я была и в наездницах, и по-под ним, и на боку полежала…
Довольные стоны, резкие фрикции. Спирт сильно вгоняет свой член на полную амплитуду.
В настоящий раз он сделал всё как надо. Боженька-е! Я кончила…
С ним, под ним, — не мирово! Главное – я "приплыла", в голос известив об этом незначительно ли не всю гостиницу…
Ножки обмякли и мелководно подрагивают, пока он добивает во мне своё охота. А в конце…
Он всё таки внял моим "мольбам", — я рассказала ему о своих неважный (=маловажный) совсем приятных ощущениях, и он, вытащив пульсирующий ванька-встанька, слил всё мне на промежность и зад. Нужно передо мной на коленках и смотрит, какая симпатия у меня — красная и немного расширенная…
Это целый порядок — помыть друг друга. Ласки, поцелуи, изучение отростков и разверзавшихся глубин…
Затем я, наверное, с пол часа в благодарность ласкала его ртом, губами, языком. Так, так ни чего и не добившись, мы пара уснули.
Зато ранним утром, ещё до рассвета…
Проснулась ото того, что он раскладывает меня под с лица, — глубокий поцелуй с языком, сгруппировал, вставил и, поуже не отрываясь от губ, чтоб более неважный (=маловажный) верещала, такой устроил мне проёб…
Я снова кончила весь с ним. Именно с ним!.. А не до, и невыгодный после…
Прокачал так!.. Аж до мурашек по части спине…
Снова, в благодарном порыве, я обцеловываю его лишь…
А он, не знаю, почему так решил, втиснул в меня своего опухшего, — недостает, он у него не стоит, как в самом начале, же он у него всё ещё достаточно тверд, чтоб проскользнут из-за жом. Не в первый же раз, да и, паки же, тут и гель, и его сперма во ми, — так ведь и вкачал, паршивец!..
Ласкает, да что вы? и елозит во мне, ни куда не в спешке, просто, чтоб только продлить удовольствие… так ли себе, то ли мне…
Я отвечаю, — губами, языком, подмахиваю ему…
Растянуто, — я уже начала уставать и засыпать.
Вдруг, чувствую, — некто там уже как надо, снова разгоняется…
Выставил держи четыре точки, — мнет мне бока, чресла, загривок, и на всю длину своего члена… нередко… как свою, родную, громко посапывая…
Я грызу угол одеяла, пытаясь сжимать свой сфинктер. Да какой-нибудь там!..
Поднял на ноги, нагнул… Далеко не удобно. Опускаюсь коленками на пол, сама растягиваюсь получи и распишись постели… Он сзади, — сверху и нате корточках… чуть пониже… встал коленками получай пол… мнет, дергает на себя… и трахает меня круглым счетом, словно там не анус, а самая настоящая вагина…
Заканчивал симпатия без меня, и снова в меня. Впрочем, я и без того ему беда и очень благодарна. Я была очень уставшая…
***
Вместе сходили получай завтрак, но на ту выставку я с ним приставки не- поехала. Мне, вроде как, и ни к чему уж, да и снова испытывать ту неловкость, с проскальзыванием булок, по образу давеча, что-то не хочется…
Он ушёл, а ко ми все ни как, почему-то, не изволь сон. А ведь хотелось же, — буквально морило впоследств утреннего секса.
На мне розовая маячка и белые плавки. Но я с удовольствием бы сейчас одела какое-нибудь бельё. Да и вообще, — мне очень хочется побыть, проникнуться себя как можно дольше женщиной.
Но платья у меня с на лицо нет, — посчитала: «Ну, куда я в нём?», и маловыгодный взяла. Со мной тут только бельё, рубашка, колготы, чулки, штаны (вот этих трое, (вот) так), и кое-что из верха: несколько блуз, кофточка, фуфайка, толстовка, корсет и бюстье.
От нечего делать, сделала в лицо увлажняющую и подтягивающую маску, занялась ноготками.
Сиденье саднит и намокает, — значит, правильно сделала, как не поехала на выставку.
Вставляя в себя очередную свечечку «Релиф», отметила, фигли она у меня на самом деле как вагина стала, — края опухли, вывернулись…
Нанося оформление, взяла и зачем-то обрисовала глаза, — в эту пору они стали настолько выразительными… что в данный момент как-то само собой на губы легла мрачно-розовая губная помада.
А дальше было просто приставки не- удержать, — плотные, темно-коричневые колготы, чёрные леггинсы изо эко кожи, белая блуза на выпуск, сверху – черный корсет. Получилась такая фифа!
Поэкспериментировала с бижутерией, с тем сколько было, нацепила сережки, позанималась с причёской…
Время пролетело, лже- миг!
Щелкнуло в дверном замке, — я чуть в транс не бухнулась, подумала, что это гостиничный аппарат в номер ломиться для уборки. И еле удержалась, с тем чтобы не свалиться от вмиг охватившей слабости, эпизодически увидела, что это Роман вернулся.
Он как и, — увидел, притормозил. Я же говорю, — та ешё свистулька получилась: блондинка, вся в черно-белом, эко-голье, выразительный макияж, аккуратно уложенные волосы…
Подошёл, по с подкрадываясь, прижался щекой к щеке…
И тут я пожалела, почему не взяла с собой хотя бы один белье и накладные силиконовые груди, — вид был бы и ни вот столько отпадный!..
Он разглядывает меня так, будто в первый раз видит.
Он вернулся намного раньше. Сказал, фигли побоялся надолго оставлять меня одну, и, как оказалось, чуйка его безвыгодный подвела.
На самом деле, конечно, то аюшки? надо, уже просмотрено, с кем надо – переговорено. После уже ничего нового, — вот и вернулся пораньше. Да – голод, столько сил на меня потрачено! Что надо хоть про меня не забыл.
Я прошу немножко времени, чтобы переодеться, но он просит маршировать прямо так. Тут же полно "ярких" и "своеобразных", в такой мере какая разница, если добавится ещё одна. Разве и ему интересно побыть со мною рядом возьми людях… как есть.
Я немного подумала, и согласилась. Да проходя мимо ресепшена, я всё равно постаралась укрыться. Ant. открыться за спиной Романа…
Москва! Как много в этом слове…
Зашли в чепок, а там как в столовой, — показываешь, чего хочешь, тебе накладывают в тарелку, взвешивают…
Выбрали туалет, поставили подносы, сняли куртки, уселись. Я жмусь, вроде, ну – стыдно же.
А всем вокруг пофиг!..
Давай, раз такое дело!.. Расправила плечи, выпрямила спинку…
Чибрик! Вот реально, не хватает сисек! Точно из-за бабу бы сошла. Ну, увереннее себя бы чувствовала, сие точно!..
Хотя… и так уже обнаглела нимало. Манеры соответствующие, — политес, все дела…
Временами заходили в кафе, я ещё чего-то жалась, стеснялась.
А нет-нет да и стали выходить, — уже совсем другие гоминиды! Например, в моей походке появилась заученная стать, в движении – прилизанность. Да и сам Роман уже смелее то и процесс подает мне свой локоть, чтоб держалась…
Для метро добрались до станции "Китай столица", немного прошлись по улице "Дикарка" и вот он – парк "Зарядье". Прошлись за "Скрепке", пофоткались. Прошлись по парку в направлении Красной площади и собора Василия Блаженного, сообразно пути тоже пофоткались…
Фоткались и на Красной площади, и у Нулевого километра.
Вернулись к ГУМу, прошлись числом улице фонарей, походили по Детскому миру.
И противоположно пешком к станции "Китай город"…
В гостиницу возвращались в самом радужном настроении.
Спирт, видимо, только этого и ждал. Ждал у двери санузла, в (данное я выйду.
Сразу заключил в свои объятия и впился поцелуем в уста. Одна рука залезла под трусики и начала нечутко мять попу. Я, конечно, пыталась его немного охладить, снизить его напор, но все было зазря. Он затолкал меня на кровать, поставил (совсем) опиздоманиться. Включил светильник на столе, сорвал трусики и осмотрел мои анус. Ну, конечно, он был хорошо смазан.
Некто медленно ввел головку, а потом наклонился к уху и прошептал:
— Да что ты, что, красотка, готова?
И одновременно вогнал свой мужское достоинство на всю длину. У меня зазвенело в ушах…
А вследствие минуту я уже постанываю от удовольствия.
Теперь некто методично вколачивает своего в мой широкий, гладкий серево. Периодически шлепает по белой ягодице, наверное, любуясь после свой руки, и попеременно хватает меня за дойки, таким образом насаживая на себя.
Мне нравится в таком случае, что он делает, хотя он достаточно груб и резок. Дьявол периодически что-то шепчет сзади…
Прислонил к шкафу. Завел мои щипанцы на верхние ручки, чтоб я подцепилась. Рукой прогнул ми спину и, полюбовавшись видом, несколько раз звонко шлёпнул соответственно полушариям попы. Те немного всколыхнулись, сама я вздрогнула и закусила губу, — обернувшись, оробело прошу быть по нежнее.
На что некто ещё раз сильно шлёпнул и начал пристраиваться позади…
Мне пришлось привстать на носочки, чтобы возлюбленный смог войти.
И вот он уже крепко обнимает меня паровозиком. Ant. впереди. Работая, словно отбойный молоток, он одной рукой держит меня вслед хозяйство, а второй попеременно мнет грудные припухлости и накручивает сосцы. Видимо они ему где-то здорово приглянулись…
Временами он закидывает мою руку себя за шею, впивается дерзким и грубым поцелуем в мои нежные рот… вылизывает ухо… кусает в шею.
Сие продолжается минут 10.
В конце концов он начинает приковывать меня к себе с невероятной скоростью.
Я снова вытягиваюсь струной получай цыпочках… вздрагиваю… обмякаю.
Он отпускает, — я падаю получи и распишись коленки. Он хватает меня за волосы, поворачивает мое морд(очк)а к себе и… начинает дрочить.
Знаком показывает, в надежде открыла рот…
Сбрызгивает!.. Её не что-то около уж и много, — конечно, каждый день ебет, да н не по одному разу.
Сглотнула на как-то-два…
Хотя она у него и с горчинкой.
А всегда неизвестно зачем!.. Она, сперма эта, сладкая только в то время, когда хорошенько отстоится в пузырьках простаты…
Я снова распинаюсь накануне ним в благодарности, ведь он опять сделал скажем, чтоб я разрядилась, — во всем теле сладкая расслабленность, слабость.
Он помогает мне встать. Притягивает к себя, руками нашаривает попу, — аккуратно раздвинул булочки, пальчиком прошёлся по мнению канту ануса. Слегка надавил на него…
И вишь, мы снова на вокзале, — мы возвращаемся к себе. Он несёт и свою сумку, и катит за на лицо мой чемодан. Я чуть сзади… иду вслед за ним в том, в чём приехала сюда, смотрю в его спину.
Якобы же, всё таки, быстро всё меняется! Опять недавно я всячески его избегала, чуждаясь любого контакта с ним.
Известно, не без шантажа, он заставил меня эпизодично встречаться с ним, делить одно ложе, спать с ним. И сделано тогда кое что уже начинало нравится ми в нём, но…
Но я избегала даже одной лишь только мысли о том, что я… когда-нибудь…
А во всяком случае стоило только раз съездить с ним в командировку и побыть в одном номере, как я… уже начинаю скучиться по нему…
На обратной дороге я, как и в начале, просидел безгласно, стараясь ни на ком не задерживать своего внимания, взгляда.
Бери нашем вокзале тоже – расходились как чужие не разлей вода-другу люди. Правда был такой момент… получи перроне, он собирался пройти через основное конюшня, мне было проще спуститься сразу…
Перекрёстный, долготный взгляд, — у меня даже навернулись слёзы. Я ему одними пальчиками помахала, некто в ответ кивнул…
Но тут его окликнули, и аминь, — я снова стал для него совершенно чужим человеком.
