Глaвa двeнaдцaтaя.
Нa oбдирaниe мoиx интимныx мeст, зaвуaлирoвaнo вырaжaясь — зoны бикини, у Люды ушлo пoлчaсa. Нo, кaкиe этo были пoлчaсa! Я глoтaлa слeзы, стaрaясь нe кричaть, нo пoслeднee у мeня плoxo пoлучaлoсь, — нeт-нeт, дa кaк взвизгну! Людкa прoстo сaдисткa мaстeр-клaсс, — oщипывaлa мeня, слoвнo курoчку, смaзывaлa лoсьoнoм ради эпиляции, сдaбривaлa присыпкoй, пoкa мoя прoмeжнoсть нe приoбрeлa тoвaрный рoзoвaтый цвeт, пoмoлoдeлa лeт нa дeсять, по меньшей мере..
Людмилa, к мoим бeдрaм в пoзe лягушки, пoднeслa круглoe зeркaльцe, чтoбы я мoглa пoлюбoвaться eё рaбoтoй — фигура снизу, сoвeршeннo гoлeнькoй прoмeжнoсти. Сквoзь влaгу нa глaзax, я тaм себя никак не узнала.
Довольная моим удивлением, она спросила:
— Бикини-проектирование делать будем?
— Что?
— Бикини-дизайн!
Люда сняла медицинские перчатки, бросила в урну и подала ми красочный буклет. Утирая со щёк остатки слез, развернула. Киски в любой вкус, цвет! Тату: тюльпанчик, гроздь рябины, костерок… кошечка!.. Как не бывало, я даже не могу перечислить, то, что, фактически, называлось боди-арт с блёсками, всю палитру красок!
— Заставка не смывается, краски держатся десять дней, — прокомментировала Люда. — Я себя гейшу нанесла.
— Сама?
— Настя расписала… Читать. Ant. утаить?
При упоминании Насти, я вспомнила девушку из интернета, — в избранном у Лёши, и неважный (=маловажный) успела ей ответить.
Не дожидаясь моего согласия, Люда припустила беленькие широкие штанишки. А на ней не было трусиков — даже стринг, я и невыгодный сомневалась. Но то, что я увидела! Всё но заставило раскрыть рот.
Моему взору открылась четвертинка гейша. Кимоно скрывало половые губки, коротенький зл волос на лобке служил ей прической, низок Людкиного живота цвел сакурой — в буквальном смысле, для нём и в нём порхали бабочки. Второе, я поняла после её взгляду. Людка наслаждалась показом, — «кимоно» шевелилось складочками, с чего гейша оживала и она тоже…
— Сделала Настя!.. — я была поражена.
— Так точно… Но, сначала кофейный пилинг.
— Что?! — раскрыла очи ещё шире.
— Да, подруга! — опечалилась Люда. — Забросила я тебя, завязнув в бизнесе, — дебетовый остаток-кредит, мониторинг. Кофейный пилинг — одно из последних достижений межнациональный косметологии. Разгибайся, сползай с кресла на кушетку.
Покуда)), в небольшой плошке, Люда смешивала обычный увлажняющий крем с высушенной кофейной гущей выпитого напиток бодрости, я покорно перебралась на кушетку и распласталась на животе.
— По первости на спину, — переориентировала она меня.
Я перевернулась. Люда введение с плеч, помассировала руки, груди, живот, бедра, коньки. Было приятно ощущать её нежные ладони в своих интимных местах. Я поплыла…
— Люд, я сейчас кончу! — неоткрытая надсмотр шепнула я.
— Подумаешь невидаль… Я уже два раза кончила, того) (времени с тобой вожусь…
— Как?
— Вагинальные шарики. Переворачивайся, попу мазаться.
— Людка! Я в шоке! — перебираясь на живот, буркнула я. — И твоя милость так просто об этом говоришь?
— Про что-что?
— Про шарики!
— А чего тут скрывать? Мышцы тренирую, бери вялую эрекцию мужа. Процедура не без удовольствия. Советую.
— Приставки не- для кого мне качаться, вибратора хватает.
— Ой ли?, ты кончила?
— Нет, схлынуло…
— Сейчас нагоним…
Люда стала напряженно массировать мне ягодицы, нажимом, прогуливаясь по промежности, заставила распространить ноги.
— Не надо, Люд…
— Перестань, подруга! Расслабься…
Я расслабилась. Цыпки Люды были сильными и нежными, она размяла мои ягодички, разогнала по малому тазу кровь. Я снова поплыла и приплыла. Пердимонокль стала подрагивать мелкой рябью, приподнялась, напряглась, опустилась…
— Полежи где-то, часик, Тань, и в душ. Я тебя покину… Вернусь с Настей.
Люда зашла в душевую, смежную с массажным кабинетом, вымыла щупальцы и вышла. У меня не было сил вертеть вслед ней головой, я лежала, блаженствуя в полном шоколаде — с ног поперед головы в кофейной смеси.
Задремала… Сквозь младший брат смерти услышала, как отрылась дверь. «Неужели час сейчас прошел?», — мелькнула ленивая мысль. Так неохота было ходить в душ.
Повеяло духами, аромат жасмина, гелиотропа, миндаля, розы, иланг иланга упрямо завитал по комнате. Его могла принести всего одна женщина. «Шехерезада!», — сон прошел, я приподнялась. «Людка конец же ей позвонила!».
— Людмила! Вы мне нужны, — подтвердила мои опасения Соня Павловна.
Я поёрзала на кушетке, предположила, что как можно лучше сесть. Поздороваться и, рывком, в душ, смывать шоколадный отливание ничем не прикрытого тела.
— Ой, простите! Татьяна, если не ошибаюсь? — остановила она мой вспышка.
— Да…
— Очень приятно. Я Софья Павловна.
— И мне… Более чем…
— Людмилы Алексеевны тут, разве нет?
— Она вышла…
Софьюшка Павловна, в однотонном черном платье с пятнистым, черно-белым, воротником и манжетами смотрела для меня, рассматривала. Ей оно шло, как, очевидно, и всё, что, имеющая вкус шикарная дама, носила изо одежды. Зато я выглядела
ужасно! Ужас, она и прочитала в моих глазах, бегающих ото неё к душевой. Прочитала и поспешила успокоить.
— Не бойтесь, Танечка. Ни плошки плохого из нашей встречи не будет, — ласково произнесла симпатия и сделала несколько шагов ко мне.
Я встрепенулась ланью. Мало-: неграмотный знаю, с одной стороны, её почти грудное «Танечка», легло ми на душу, разнежило, но с другой, я ясно представляла, подобно как может за этим последовать.
— Извините, но ми нужно в душ, — скользя подтаявшей шоколадкой меж кушеткой и ею, боясь перевернуть всю душу, буркнула я.
— Не мойтесь гелем, жидким мылом, милая, — услышала я, вставая около горячую воду, наблюдая как кофейная субстанция, растекаясь по-под ногами, стремится в слив.
— Просто водой. Тогда шелуха станет бархатистой.
«Неужели, Софья Павловна будет повременить?», — думала я, последовав её совету. Моя одежда, в том числе трусики, осталась в комнате. Странное чувство, но эпизодически тело омылось, я уже хотела предстать перед этой женщиной обновленной. Пробежаться перед её взором.
Выглянула из душа. Сонюша Павловна стояла ко мне спиной, листала проспект с рекламными фото бикини-дизайна.
— Обсохните не вытираясь, выкладывайте телу впитать влагу, — проговорила она.
— Софья Павловна… — проговорила я.
— Верно, Танечка.
— Я вам нравлюсь?
— Больше чем…
— Но, я отнюдь не…
— Танечка! Моё «больше чем…», для вас без- имеет никого значения.
Софья Павловна повернулась, посмотрела получи и распишись меня грустным взглядом. Задержалась на зоне бикини, вкинула глазоньки и проговорила:
— Люда просто кудесница. Можно, к вам придвинуться?
— Можно… — обезоруженная её голосом, ответила я, чувствуя, а краснею… от удовольствия.
Делясь со мной ароматом волшебных духов через «Диор», Софья Павловна мягко приблизилась. У меня подрагивали коленки, хотя в промежности растекалось тепло. Надеюсь, внешне это никоим образом не проявлялось.
Шехерезада, из волшебных эротических снов, провела рукой до моей груди, — не так как это делают сильный пол. Совсем не так! Она даже не коснулась её, всего-навсе соска, мимолетом, но я почувствовала нежность её ладони и кончила…
Прочитав в моих глазах испытанное услада, Софья Павловна, шепнула:
— Танечка, вам подойдет «огонёк» надо половыми губками, вы очень горячая.
Кто бы ми это сказал ещё неделю назад! Но без задержки, я смотрела в зрачки её янтарных глаз и пылала страстью.
— Попросите Настю намести вам «огонёк»… — уточнила Софья Павловна, вернулась к стеклянному столику, выложила с дамской сумочки небольшой тюбик кораллового цвета. — Танечка, сие вам. Гель для отбеливания чувствительных зон. Симпатия не содержит химических веществ. Возьмите домой, используйте сам-друг раза в день, тогда ваша прелестная женственность достаточно долго молодой, без дополнительных процедур. А мне час…
Стараясь больше на меня не смотреть, позже когда я была уже не против её янтарных вежды, Софья Павловна вышла.
Я села в кресло. Нет, мало-: неграмотный то — гинекологическое, обыкновенное и удобное, покрытое белой натуральной кожей и, задумчиво, подперла рукой щёку. Моя одежды была рядом, но одеваться! Глупости…
Я столько хотела выдавить из себя подруге! И то, что она всё же позвонила Софье Павловне, и ведь, что по её милости, я как шоколадная коза блистала голым задом, измазанным в кофейной гуще, преддверие женщиной ко мне не равнодушной…
Но хитрая Людка вернулась дружно с Настей. Да и мой агрессивный запал уже иссяк. Посестрея заглянула мне в глаза и улыбнулась, так мило, зачем я размякла.
— Тань, тату выбрала? — осторожно спросила возлюбленная, делая вид, что не в курсе, что тогда без неё было. И, в тоже время, с любопытством: а сколько было?
— Выбрала… «Огонёк»… Куда себя пахнуть?
Я встала, ловя себя на мысли: совершенно безграмотный стесняюсь своей наготы. А Настя, действительно была похожа получи и распишись ту девушку из интернета. Милая и юная.
— Танюта Сергеевна, мне будет легче работать, если ваша сестра пока почитаете, стеснительно проговорила она.
— Почитаю? Же, что?
— Женские журналы, у нас их много…
Заправской гламурницей, я вальяжно расположилась держи косметологическом ложе с журналом. Настя принялась наносить ми рисунок, косметическим карандашом…
Из оздоровительного центра в целях женщин, я вышла, когда было уже темно. Улицы освещали фонари, ленто падал пушистый снег. Пряча улыбку за сдвоенный оборот шарфа, домой возвращалась скорее Лукреция, нежели тётя Таня. От женщины за тридцать, по причине стараниям Люды, Насти и, конечно же, Софьи Павловны, почитай (что) ничего не осталось. Ну, если только немножечко.
Я бежала в соответствии с белому насту, скользила и думала, как на своей странице сайта знакомств опубликую интимное карточка. Костерок! По моей просьбе, Настя сфотографировала мою зону бикини крупным планом…
— Какого край! Что, жить надоело?! На красный скачешь! — услышала мужицкий голос, словно издалека. Кто-то сильно дернул меня после локоть.
Я тормознула каблуками. Нет, жить мне мало-: неграмотный надоело. Особенно, ближайшие десять дней, пока в трусиках пылает «огонёк», в животике — порхают бабочки…
