Aльпийский interracial (1 чaсть)
Дeнь у Oттo Xингaрдa — бургoмистрa мaлeнькoгo aвстрийскoгo гoрoдкa Вaддeнбург нe зaдaлся с сaмoгo рaннeгo утрa. Прeждe всeгo, eму пoслышaлся стрaнный шелест, дoнoсившийся из спaлeн eгo дoчeк. Oстaвив свoю супругу Эйлин слaдкo спaть — oнa oсoбeннo любилa пoспaть в сaмыe рaнниe утрeнниe чaсы — oн тaк и oстaвшись в пижaмe, спeшнo пoднялся нaвeрx.
Двe eгo юныe дoчки-близняшки Aня и Aнeттa, oт пeрвoгo брaкa, жили кaждaя в свoeй кoмнaтe. Нa нoчь, oни всeгдa зaпирaли двeри. У Oттo Xингaрдa, кoнeчнo жe, были Шлюзы. Oн сoбрaлся былo oткрыть двeрь Aни, нo тут вспoмнил, чтo зaбыл связку ключeй в кaрмaнe свoeгo xaлaтa. A xaлaт оставил в гостиной сверху первом этаже в роскошном кресле, в котором очень любил сидеть вечером перед экраном телевизора.
Чертыхнувшись, Отто постучал в калитка.
— Аня, с тобой все хорошо?
— Да, папочка, — раздался ленивый голосок дочери.
— Точно? Аня!
— Все в порядке, папуля. Я хочу вздремнуть. Сколько времени? Неужели, уже нужно вставать? Не грех я еще посплю?
— Конечно можно, милая, — наскоро ответил Отто. – Но ты там, вправду одна?
— Конечно, папочка, одна. А кому еще в этом месте быть?
— Тогда, может, откроешь папочке, милая?
— Я далеко не могу, папуля, я совсем — совсем голенькая.
Обескураженный Отто в мгновение задумался. Потом сказал:
— А ты, укройся одеялом.
— А, чтобы впустить тебя, я ведь должна сначала показать дверь, — заявила Аня. – А я не могу, я голенькая.
Отто ряд томительных секунд мялся перед дверью, не предвидя, как решить сию непростую задачу. Предложить Ане скромно завернуться в одеяло и открыть дверь, ему почему-в таком случае в голову не пришло. Наконец, он воскликнул:
— Аня, накройся одеялом и жди, я быстренько из-за ключами!
И бургомистр, со всей возможной скоростью, для какую был способен с учетом его немалого веса, накопившегося к 50-ти годам, устремился в гостиную.
Который и говорить, одной из серьезнейших забот и постоянных тревог Отто были его повзрослевшие дочки. Хоть лопни, обе засранки резвились в своих комнатах с парнями! Осложнение началась, когда девчонкам едва исполнилось четырнадцать. И увеличенный интерес к мужчинам год от года у них не менее развивался и рос. Сейчас, когда до окончания школы осталось ничуть немного, когда близились выпускные экзамены и всех парней следовало наколобродить из головы, Аня и Анетт, словно с цепи сорвались. Зимцерла на них, что ли так влияет? Alias пик полового созревания наступил и гормоны бушуют?
И как бы то ни было, чертовки не остаются без внимания!
Стоило лишь только Ане и Анетте, выйти на улицу, как цепкие символ веры всех мужиков, этих чертовых похотливых кобелей, устремлялись к его дорогим дочуркам!
Отто, этот факт невероятно бесил. Он считал, что с противоположным полом его малышкам пристало начать общаться после достижения ими 20-ти полет. Ну, а то, что Аня и Анетта пользовались экий популярностью, в этом не было ничего удивительного.
Обе девки — невзыскательно загляденье. Голубоглазые красавицы-блондинки, обладательницы роскошных сисек, крутых спелых бёдер, упругих круглых священник и длинных стройных ног. Всё это, они безлюдный (=малолюдный) стеснялись выставлять напоказ, носили супер короткие юбки, платья и брюки, а на пляже, когда Отто Хингард в прошлом году со по всем статьям семейством ездил в Италию — мини-бикини. Нет, дочки его безграмотный имели, строго говоря спортивного телосложения, они были стройны, изящны, однако при этом их формы отличались мягкими округлостями и блистательно выраженной женственностью. Но, именно это и привлекало мужиков. Подавляющая из них роняли слюни при виде его лапочек, а ни в какой сте не от вида подтянутых, атлеток коих получай пляжах, тоже хватало.
В отличии от папочки, озабоченного сохранением невинности своих дочурок, сии самые дочурки постарались от невинности поскорее застраховаться. Это было успешно сделано, аж три годы назад и теперь Аня и Анетта трахались в свое удовлетворение. Обычный способ попасть в их комнаты – сие забраться через открытое окно. Уже, больше половины молодых людей Вадденбурга знали сии, всегда приветливо распахнутые окна бургомистерского дома.
Смотри и сегодня утром, и Аня и Анетта кувыркались в постели с симпатичными парнями, сей поры бдительный папочка не услышал что-то… вероятнее сумме блаженные стоны и вздохи.
Парень Ани по имени Вилли малодушно прятался под кроватью, пока Аня беседовала с папашей вследствие закрытую дверь. Когда Отто убежал вниз вслед за ключами, она наклонилась и быстро зашептала.
— Давай, чтоб я тебя не вид, пока его нет.
— Но я не успею покрыться, — запричитал Вилли, вылезая из-под кровати. Дьявол был совершенно гол.
— Давай прямо так, в кустах почти окном оденешься! – воскликнула Аня, пихая в трясущиеся щупальцы Вилли его скомканные вещи и толкая охающего кавалера к открытому окну. – И никак не забудь лестницу убрать.
Вилли поспешно полез ниже по приставной лестнице. Спустившись, он отволок её в сторону и мелькнув голой задницей, затаился в кустах.
Аня тем временем, выскочила в дромос и три раза стукнула в соседнюю дверь сестры. Ведь был условный сигнал, чтобы Антонио — дружок Анетты, быстренько убрался изо комнаты тем же способом, что и Вилли.
Приятели встретились в кустах. Пара тяжело и шумно дышали от волнения.
— Ух, успели отмыться, — наконец, прошептал Вили. – Даже безграмотный представляю, что сделает со мной бургомистр, (не то застукает у своих дочурок.
— Я слышал, он грозился сокращать всякого, кто полезет на Аню и Анетту, — прошептал Антонио.
— В самом деле? Неужли, он сделает это? – глаза Вили округлились ото ужаса.
— Не знаю, насколько это правда, — Антонио пожал плечами, — безвыгодный хочу проверять.
В это время над их головами стукнули глаза в комнате Ани. Приятели затаились, благо кусты были немало густые и развесистые. Бургомистр, наверняка сейчас выглядывал изо окна. Вилли рискнул посмотреть вверх сквозь оплетание веток.
Точно! Голова Отто Хингарда торчит с окна, и он вертит ею туда-сюда, будто не только высматривает, но и вынюхивает.
Все выздороветь бы нормально, если бы у Вилли в этот пункт не зачесался нос. Да так зачесался, что же хоть ори. Но, орать было нельзя. Некто стоически терпел, на глаза навернулись слезы. Антонио, во всех отношениях заерзал. Как оказалось, он угодил ногами в скопище черных муравьев. Они облепили ему пердак, и как показалось Антонио, проникли и в саму задницу. Так, орать было нельзя. Никак нельзя.
Пытка продолжалась, достоит быть, около минуты. Наконец, голова бургомистра исчезла. Перекантоваться еще секунд тридцать и можно…
Вилли и Антонио, с дикими воплями выскочили изо кустов и припустили по улице. Один, при этом зверски тер рукой нос, другой, подпрыгивал, подскакивал и неприкрыто на бегу чесал покрасневшую задницу. Одеться они, знамо, не успели. Благо в этот ранний час улицы были опять пусты. Правда, за поворотом, в переулке, ведущем держи главную площадь, они едва не столкнулись с матерью Луизой – настоятельницей женского монастыря Святого Франциска. Увидев бегущих голых парней, матуничка Луиза открыла от изумления рот и застыла. Они скрылись быстрее, нежели она успела, хоть что-то произнести. И сейчас за поворотом следующей улицы до них донесся ее оглушительный, рвущий душу визг.
* * *
Да, в комнате Ани ни одной души, кроме нее не было. Но все но, Отто заглянул на всякий случай в шкаф, подо кровать, потом в другой шкаф. Аня, завернувшись ровно по самую шею в одеяло, сидела на кровати и с самым невинным видом следила ради папочкиными поисками.
Осмотрев комнату, Отто выглянул в окошко. Внизу, в кустах ему показалось какое-то сдвигание, возня, но поскольку он был близорук, а домашние очки оставил где-то внизу, определить, что такое? же там происходит, было невозможно.
— Ну, изволь, — произнес бургомистр, прикрывая ставни, — молодец дочка, не обманула папу. Я рад. Очень радоваться. Однако, в следующий раз закрывай окно, дорогая. Приближенно ведь и простудиться недолго.
— Хорошо, папуля, — Аня вежливо улыбнулась, ну прямо сама невинность.
В это шанс с улицы донесся истошный крик, который впрочем, начал амором стихать и удаляться. Бургомистр бросился к окну, но до ((сего он возился со ставнями, те, кто вопил, успели сгладиться.
— Что за чертовщина! – вскричал Отто.
Спирт опрометью выбежал из комнаты и кинулся проверять комнату Анетты. После того, разумеется, он тоже никого не нашел. Снедаемый нехорошим чувством, что-что остался в дураках, Отто вернулся в их с женой спальню.
Эйлин, в соответствии с-прежнему мирно спала. Беготня мужа, нисколько ее без- потревожила. Она лежала на постели раскинувшись, в одной коротенькой шелковой сорочке. Отто залюбовался ею. Его супруге намедни исполнилось 30 лет. Эйлин обладала потрясающей внешностью. Нет дыму без огня восемь лет назад, еще до замужества, суще худенькой, стройненькой девчоночкой, она была избрана королевой прелести в своем родном Шпреере. А сейчас, Эйлин расцвела пока еще больше, обретя зрелую женскую красоту. Ноги у нее, были соответственно-прежнему длинные и стройные, бедра широкие, с крутыми изгибами, стан, не такая тонкая, как в ранней юности, так и сейчас, очень даже ничего. Груди у Эйлин стали имеет принципиальное значение больше, налились зрелой спелостью и при этом, сохранили свою аппетитную гибкость. Кроме этого, Эйлин была натуральная голубоглазая водка и не просто миловидная, а обладающая какой-то аристократической красотой и утонченностью окаянный, свойственных, лишь женщинам нордической расы.
При виде своей ранний супруги, ее слегка раздвинутых ног, вздымающихся близ дыхании грудей, Отто ощутил сильнейшее желание. Фаллос его начал наливаться силой и упругостью.
И тут, дуцзюнь взглянул на наручные часы. Его пенис секундно скукожился, а волна желания, тут же схлынула. Его ждало срочное пленарка в управлении.
Отто бросился лихорадочно одеваться. Он выбежал с дома, даже не позавтракав. Что ж, рассчитывать ему сию минуту придется на Кэтти. Уж, она то безграмотный оставит начальника без чашки горячего кофе и огромного бутерброда с тиролльским сыром.
Кой-как Отто выбежал из комнаты и даже еще малограмотный покинул дом — его быстрые шаги были слышны сверху лестнице — Эйлин открыла глаза. Затем, немного свесившись с кровати и приподняв опущенный край одеяла, она шепнула:
— Вылезай, он ушел.
С подачи минуту из-под кровати выбрался ее подружник Ахмед Эльчибей. Это был здоровенный мужик полет 40-ка, с отвисшим волосатым пузом, волосатыми грудью, руками и ногами. Некто был турком, родом из Анкары. В Австрию приехал побольше пятнадцати
1234
