3 чaсть
Ужe у сaмoгo митрoxинскoгo жилья, Пoлинa рaздeлилa трeвoгу пoдруги и пoсoчувствoвaлa Нaстe.
– С Пaвлoм Никoлaeвичeм, пoнятнoe дeлo, нe сладкий янтарь, нo уж, кaк вoзьмёт в oбoрoт, зaбудeшь нa кaкoм твоя милость нeбe. Пeтькa, пoди, в нeгo, рaзвe чтo, пoмягчe с бaбoй, a сo врeмeнeм, тaк и пaпeньку свoeгo пeрeплюнeт. Прaктикa у мaльчoнки с сeстрoй и мaмкoй рeгулярнaя и бeзoткaзнaя. Oднo слoвo – Пeтя-пeтушoк. Чтo утрoм нaчнёт, тo к нoчи зaкoнчит. Тeбя, пoди, с утрa пoтoптaл oснoвaтeльнo в пoдсoбкe. Нe тaрaщи глaзки, стeнa в пoдсoбкe с куxнeй oбщaя, в двe дoщeчки, a я, кaк пo рaдиo вaш спeктaкль слышaлa. Тaк, чтo бeз этиx витaминoв нaм здeсь нe oбoйтись, кончено oднo нaкoрмят, урoды, a тo и в пoпу зaтoлкaют, для ниx этo в кaйф, бaбe oчкo нaлaдить к свoим удoвoльствиям. Сaмa вeдь слышaлa, кaк Кузьминичнa сoвeтoвaлa нe aртaчиться, нe oни, тaк в oбщaгe мужики сooбрaзят. У мeня пaрa тюбикoв вaзeлинa eсть, oдин для того тeбя. Ну, чeгo oбмeрлa, oт этoгo нe умирaют. Я эту «рaдoсть» сo свoим бывшим oпрoбoвaлa, считaй, сo втoрoгo дня oприxoдoвaл, мeрзaвeц, кoнeчнo, пoслaлa впoпыxax, пoтoм жaлeлa. Скaжу тoлькo, eсли зaрaнee пoзaбoтиться o сeбe, тaк и нe нa мнoгo xужe, чeм в рoт зaтoлкaют. Ничeгo, нaши блaгoдeтeли нaс пoдгoтoвят чтобы oбщeгo пoльзoвaния, – кривo усмexнулaсь Пoлинa и пoднялaсь нa крыльцo избы.
Пaвeл Никoлaeвич с Пeтькoй, сидя зa стoлoм игрaли в кaрты, пoтягивaя изо стaкaнoв вoдку, выдaнную Тaтьянoй из зaнaчки, нa случaй сeмeйнoгo застолья.
Настя обескураженно присела на свободный стул, с надеждой, что Петька посадит её к себя на колени, как вчера, но Полина, получай правах законной партнёрши сегодняшней ночи, опустилась нате колени парня, прильнув к его груди. В коридоре послышались шаги и в дверях нарисовалась лицо Кудряшова Женьки, сменного мастера участка.
– Павел Николаевич, а я к Вас на огонёк, не прогоните? – Проходя под низкой притолокой дверного проёма, поприветствовал хозяина Женька.
– Заходи коль пришёл, чего шатаешься по ночам, людям идти спать не даёшь? – Хмуро зыркнул на гостя Митрохин, опрокидывая в бункер остатки водки из гранённого стакана.
– Так я безграмотный пустой, – доставая из кармана бутылку мутной браги, заверил, ухмыляясь Кудряшов, кося глазом бери Настю.
Глаза Павла Николаевича потеплели и ухватив бутылку принесённой браги, разлил её в соответствии с стаканам своих гостей. Но Полина и Настя без- притронулись к Женькиному пойлу и мужики охотно выпили ради них. В рассуждениях и хмельной болтовне о жизненных перипетиях, брага была выпита и в омега опьяневший хозяин был сопровождён на свою койку, идеже почил праведным сном усталого труженика до самого утра.
Пуся, подхватив Петьку, увела его на кровать, идеже раздела и уложила под одеяло. Скинув с себя юбку и кофту, Полинка улеглась по сравнению, тесно привалившись к нему, запустив руку под одеяльце, пытаясь реанимировать безжизненный орган парня.
Женька, оглядев комнату, выбрал свободную койку Татьяны, ухватил по (по грибы) руку Настю и потащил её за штору, дыша перегаром в лик девушке.
– Не брыкайся, курва. Сама разденешься разве тебе помочь?
Толкнув Настёну на кровать, простолюдин навалился на девушку, рванул на ней ворот рубашки, с жадностью поймал ртом обнажённую грудь, сжав зубами шелковистый сосок. Настя взвизгнула от боли, вцепившись в космы Кудряшова, оторвав от себя мерзкую рожу Женьки, да тут же её губы попали в плен распахнутого рта мужика. Задыхаясь ото беспомощности и боли, Настя дёргалась под грузной тушей насильника, ощущая, вроде силы покидают её слабеющее тело, как пачка задирается к бёдрам…
* * *
– Настя, Насть, вставай, на работу настал час.
Полина трясла за голое плечо свою подругу, вглядываясь в бессмысленные смотрелки Насти. Расхристанный вид девчонки несколько удивил Полину. Пятна с засосов на шее подруги, сухие блестящие лупилки говорили о бессонной ночи, проведённой в объятиях мужика, лежащего сбочку, уткнувшись в плечо Настёны, похрапывая смрадным дыханием. Поперхнувшись, Кудряшов закашлялся, положив хваталка на грудь девушки, сжимая её, мутными глазами вглядываясь в отрешённое обли ночной любовницы.
– Слышь, там что-нибудь осталось? – хриплым голосом пробасил Кудряшов, пихнув в плечо Настю.
– Быль всё вылакали… – отозвалась бесцветным голосом Настёна, невыгодный поворачивая головы.
Мужчина повернул лицо Насти к себя и властно поцеловал девушку в разбитую губу, заставив её застонать ото боли.
– Ничего, сучка, потерпишь. Сегодня в общагу придёшь ко ми. Ты мне понравилась. Ты слышала?
– Приду… – нехотя ответила Настя, сев на постели, заправляя недро в спущенный лифчик и застёгивая порванную рубашку.
Встав с койки, держась после спинку кровати, она надела трусы, одёрнула возьми бёдрах юбку, подтянула чулки и покачиваясь пошла к дверям.
– Полина, я ушла, – проходя мимо занавески, где одевалась посестрея, окликнула Настя.
Когда Полина наклонилась к умывальнику, так чтоб умыться, вдруг почувствовала как чьи-то шуршики забросили юбку ей на спину и потянули трусишки книзу.
– Петька, нашёл время девку трахать, ми твоя мать голову оторвёт, смеясь пригрозила конь, пытаясь стряхнуть с себя руки любовника. Но сии руки приподняли Полинку и понесли за занавеску, для кровать Татьяны. Девушка в недоумении оглянулась и уткнулась на вывеску к лицу с их ночным гостем.
– Заткнись, от тебя отнюдь не убудет, лежи молча, а то всю рожу распишу, – прошипел Кудряшов, навалившись получай крупное тело Полины. Девушка послушно умолкла и сунув щупальцы под юбку попыталась стянуть с себя трусы, же Женька вдруг остановил её и сев на сися девушки достал член, ткнув им в рот Полины.
– Соси, подонок.
Через полчаса Полинка спешила по тропке к столовой, сплёвывая возьми ходу солоноватую слюну. Это был уже другой минет за ночь. Первый она сделала Петьке, часом он на ватных ногах еле добрался, с через Полины, до своей койки. Второй, её принудил забацать Кудряшов, насаживая голову на постепенно твердеющий иллюминат, проникающий всё глубже в горло молодой женщины. В пункт его оргазма Полина не могла отвернуться и была вынуждена подзаправленный в себя остатки ночной спермы мерзавца.
* * *
Пелагея Кузьминична походя взглянув на вошедшую в кухню Настю, недоумённо выпрямилась и суесловие укора замерли у неё на губах.
– Кто? – Проронила возлюбленная, не отводя глаз от девчонки, подавая ей покойник халат. Стянув с головы свою косынку, она повязала её для шею Насти, прикрыв бурые пятна засосов у неё для шее, – чья работа, спрашиваю.
– Сменный мастер – тихим голосом произнесла Настя, пряча и концы в воду платка под отвороты халата.
– А Пашка что но? – Продолжала допрос Пелагея Кузьминична, уперев кулаки в бока, спирт чего, старый хрен делал?
– Спал, они с Петей выпили самодур и заснули.
– А эта сволочь сильничала вас обеих в чем дело? ли?
– Нет, меня одну, – привалившись к стене, пряча штифты, созналась Настя.
– Где Полинка, с ним?
– Когда уходила, возлюбленная собиралась…
– Значит с ним… – грязно выругавшись, заключила Кузьминична.
– Дверка отворилась и в кухню вошла Полина, в наспех накинутой брезентовке.
– А и тебе досталось, девонька? – сочувственно оглядывая сутулившуюся фигуру молокосос поварихи, спросила заведующая.
– А кавалер твой, поди, дрыхнет, приживальщик? С завтраком подождут, не передохнут. Присмотрите за плитой и до второго пришествия меня, я скоренько, а пока в душ на помывку.
Пелагейка Кузьминична, стащив с себя белый халат, скрылась вслед дверью.
Барак просыпался, в углу на свободной койке нежилась в теплых объятиях практиканта Сеньки Колпина, Тата, заботливо прикрытая им одеялом, когда дверь распахнулась и держи пороге возникла Кузьминична с перекошенным от гнева анфас.
– Разговор у меня к вам будет, сучьи выродки. А короче припомните наш уговор, когда у вас проблемы со стояком начались. Получи каких условиях мы с дочкой пошли вам в встречу? Забыли?
– Чего ты, Пелагея Кузьминична, взъярилась, стряслось что? – Привстал с койки пожилой бригадир Стахов.
– А так бы я припёрлась сюда, под ваш стояк, с утра пораньше. Разве, так вспомнили или мне напомнить вам, выблядки.
– Ну-кась был уговор, что по взаимности и без насилия, (до мы не нарушали его, – сурово оглядывая присутствующих подтвердил Римлянин Николаевич.
– А с нашей стороны, был когда отказ кому?
– Да что ты, когда по женским делам, а так ни разу, – согласился Стахов.
– С практикантками условие был? Согласие их было?
– Да разве за исключением. Ant. с твоего разрешения, Пелагея Кузьминична, мы бы нарушили сделка? Да ни в жисть…
Но осекшись на полуслове, Стахов повёл глазами объединение лицам присутствующих, – или нарушили? Кто!?
– А кого после этого нет? – Переведя взгляд на пустующую койку Кудряшова, спросила Кузьминична.
Римлянин Николаевич кивнул, глядя в глаза заведующей и примирительно заверил.
– Кого изо них?
– Обеих. Моих мужиков напоил и надругался надо девчонками. Значит, пока не разберётесь с ним, к нам с Танькой и вплотную не подходите.
– Разберёмся, Пелагея Кузьминична, будь спокойна. Идеже он сейчас?
– Полчаса назад был у нас в родных местах. Татьяна, пошли отсюда, пусть разбираются, но его тогда, чтобы не было, это в ваших интересах.
Прекрасный пол вышли из общаги и направились к столовке.
Оставшиеся в бараке мужики, проводив взглядом вышедших вслед дверь Митрохиных, переглянулись между собой и Стахов подозвал к себя практикантов.
– Студенцы, дуйте в столовку и организуйте нам фриштык на бригаду. То, что Пелагея Кузьминична заходила семо… вы не видели или видели?
– Да мы с тобой в сортире были, стало быть не видели… – уточнили пацаны и на всех парах выскочили за дверь.
– Ну, что мужики, у него двушничек направления, до ближайшего населённого пункта, вёрст сто сообразно лесам, или в сторону болот.
– А не захочет? Гам поднимет…
– А мы ему поможем сделать правильный и мастёвый нам выбор.
– И какой?
– Самый короткий и надёжный – получай топи.
За дверью раздался тяжёлый топот сапожище, в комнату ввалился Кудряшов и ухватившись за косяк двери, пространно улыбаясь золотой фиксой, поинтересовался:
– Бичи, вы рубать идёте? Между прочим, там две такие девахи нарисовались… обкончаешься!
– Мели Емеля – твоя теленеделя, – пробурчал под нос Стахов, исподлобья взглянув получи и распишись Женьку.
После обеда, Пелагея Кузьминична, отправила Настёну на дом, отлежаться до ужина и захватить с собой на обратном пути грязное постельное бельецо. Уже подходя к избе, на тропинке, как с-под земли возникла фигура Женьки. Девушка испугано замерла смотря на Кудряшова, но идти дальше не могла, бежим как будто приросли к земле. Мужчина, оглянувшись объединение сторонам не спеша приблизился к Насте и взяв её по (по грибы) руку, повёл девушку за собой в противоположную сторону через леса, в лощину, заросшую редким кустарником, среди виднеющихся промоин с грязной болотистой ряской нате поверхности. Чем дальше они уходили, тем в меньшей мере виднелось жильё Митрохиных, покуда крыша, а вслед вслед за ней печная труба не скрылись из виду, Женька остановился и выбрав промежуток возле молодой осины с высокой травой, у одной с промоин, присел на старый, трухлявый пенёк и достал изо кармана брюк сигареты. Скинув с себя дождевик с капюшоном, спирт кинул его к ногам Насти.
– Чего смотришь, стели мужику секс помягче, – наслаждаясь своей властью над молодой женщиной, произнёс спирт, затягиваясь дымом сигареты – и скидывай шмотьё с себя.
Настёна расстелила мантия на траву и молча, стала раздеваться, сбрасывая исподнее рядом на дождевик. Раздевшись, она опустилась получай согнутые колени, обхватив себя руками, глядя передо собой пустым, равнодушным взором. Женька подошёл к ней и выпустив с штанов набрякшую головку члена, помяв в кулаке, поднёс её ко рту Насти. Девчушка, подняла глаза, молча приоткрыла рот и получив толкучка в затылок, пропустила головку в себя, откачнувшись, но Кудряшов недавно вернул её голову навстречу покачивающемуся члену. Давясь до самого судорожных спазм, со слезами на глазах, Настя руками, упершись в чресла своего насильника, стар
алась смягчить проникновение возбуждённого члена Кудряшова в глубину горла. Галерея перед ним на коленях, она послушно следовала визави члену, взбрыкивая голенями ног о настил их отделение, мыча от проникновения ствола в глубину своей глотки.
– Да что вы, будет с тебя, ложись на спину. Вчера, в потёмках я неважный (=маловажный) рассмотрел тебя толком, – раздвигая ей колени, поделился своими намерениями Кудряшов, – а твоя милость ладная, – оглядывая Настю, признал для себя Женька.
– Хочешь женюсь сверху тебе? – оглаживая белые ляжки своей любовницы предложил Кудряшов, – моей будешь, миздрюшка на тебя не позарится если согласишься и светило у тебя чистый сахар – белое и сладкое. Ну, пойдёшь по (по грибы) меня?
– Зачем? И так себе не хозяйка, что такое? под одним, что под другими, – вздрогнув, морщась через вложенного пальца в полость вагины, простонала Настя, перехватив руками широкую стиль Кудряшова.
– А ты заводная бабёнка, вёрткая, вся течёшь, наподобие сучка под кобелём. Подумай, может под одним-в таком случае спокойнее, чем каждый день под разными. Сие пока молодая, со временем охотников на тебя поубавится, а порыв к мужикам не пройдёт, вот и будешь давалкой в (видах каждого встречного.
– Подумаю… – прерывисто вздыхая лещадь рукой Кудряшова, простонала Настёна, расслабляя колени, – ми скоро в столовку пора, хватятся допытываться станут.
Невыгодный раздеваясь, Женька лёг на девушку и проникнув изумительный влагалище, принялся погружать своё орудие в узкий горловина до самой матки, вызывая в партнёрше громкие стоны, заглушая их грубыми поцелуями.
Порой он заполнил горячее нутро женщины вязкой спермой и встал с неё, взял бок о бок лежащие трусики своей любовницы, чтобы обтереться с смешанных выделений и спермы. Кудряшов, подошёл к промоине и присел, намочив их, стал замывать ослабевший артикль. Чуть поодаль, из глубины водоёма поднялся осязательный пузырь воздуха, чавкнув зеленоватой ряской, рассыпался мелкими пузырьками объединение поверхности трясины.
– Гиблое место, – матюгнулся мужик, глядючи на тёмную гладь воды, вновь затягивающуюся зелёной ряской. Кудряшов разогнулся и вытирая цыпки о штаны, наткнулся на жёсткий взгляд стоящей по (по грибы) его спиной Насти.
– Дура, ты чего пугаешь!? – отпрянув в испуге, воскликнул Кудряшов оступившись получай мокрой траве, попятился к промоине и потеряв равновесие, рухнул наотлет в тёмную воду, скрывшую его с головой. Образовавшаяся яма грязной воды скрыла тело Женьки, вернув получай поверхность трясины, убегающую дорожку воздушных пузырей. Настя, обхватив себя руками в зябком ознобе опять-таки с минуту ждала, пока ряска вновь не затянула результат от падения тела. Одевшись, девушка собрала в отделение дождевик Кудряшова и бросила его вслед за хозяином. Трясина приняла и этот подарок, жадно чавкнув вязкой жижей, утянула его в глубину черноты водоёма.
* * *
К вечеру обнаружилась исчезновение Женьки Кудряшова. На ужин он не появился в столовой, без- пришёл и позже в общагу, что вызвало понятное недоуменность в бригаде буровиков. Заниматься поисками на ночь смотря решили не торопиться. Случись исчезновение из партии кого-либо другого, посреди ночи с фонарями бы искали, а тут решили вначале завтрашнего дня шум не поднимать и начальнику партии никак не докладывать о пропаже сменного мастера. Стахов, заглянув получи и распишись кухню, вызвал Пелагею Кузьминичну и поделился с ней новостью.
– Наша сестра уже прикинули, как его спровадить подальше из этого места, а тут, вроде, кто помог грех на душу маловыгодный взять.
– Тогда с чего бы он вдруг сгинул, Ромаша Николаевич?
– О наших намерениях ему не было кого хочешь спроси, практикантов я отослал, когда решали как с ним составлять. Если только, какой схрон в топях держал… – предположил Стахов.
– А что такое? ему было скрывать, пойло своё, каким моих мужиков уложил?
– Безлюдный (=малолюдный) только. Тут до нас лесник, говорят, обитал. Дрянной мужичок, в напарники себя никого не брал, только однажды нашли его в сторожке сделано, считай, при смерти лежал. Пока довезли в площадь, то богу душу и отдал. Потому и лагерь на этом месте разбили, что б с жильём не канителиться, хотя задолго. Ant. с буровой версты три будет. Когда нас семо привезли на обустройство, Кудряшов с нами был. Сей поры строили бытовки, он всё больше на машине колесил по буровой. Материалы, инструменты отвозил. Полагаю, что спирт чего-то здесь обнаружил и под шумок бери болотах припрятал. В лесу найти могли, а в топь никак не сунутся, побоятся.
– И что же?
– Топь – вещь коварная, оступился и в отлучке тебя.
– И бог с ним, ежели так… ну-тка до завтра всё оставим, как есть. Утро вечера мудреннее.
Рука бригадира легла на колено Пелагеи Кузьминичны и хрупко погладила его, поднимаясь к бедру женщины.
– Роман Николаевич, будто тебя так разбирает? Мужиков твоих обидим вслед зря, – остановила бригадира Пелагея Кузьминична, – оставим сверху завтра эти забавы, тем более, пока хорошо не ясно, да и знобит что-то, приставки не- обижайся, Роман Николаевич. Спасибо тебе, что без- отказался помочь, жалко девчонок, ведь молоденькие нимало. За мной не пропадёт, ну ступай, дорогой.
Вернувшись на кухню, Пелагея Кузьминична наказала помощницам (о)кончить работу и приходить в сторожку на ночлег.
– Пойду проведаю своих выпивох, – сказала заведчица, стаскивая с себя белый халат, – Татьяна, тоже отнюдь не задерживайся.
Пелагея Кузьминична вышла из столовой и направилась по дворам, зябко кутаясь в платок от сырости, стелящейся после земле с низинных болот.
Когда Настя и Полина собрались выбы(ва)ть, Татьяна, пообещав скоро их догнать, взяла с воинство журнал, чтобы занести расход продуктов за понедельник. Спустя короткое время, дверь приоткрылась и в кухню заглянул Сенька Колпин, стажер, с которым она провела остаток вчерашней ночи, доколе мать не увела её утром из самцовый общаги.
– Тебе чего надо, любовничек? Что беспорядочный, Пелагея Кузьминична, наказывала вам утром, уже забыл?
– А а из-за одного мудака все должны трахаться? – возмущённо воскликнул Сенька.
– Слышь, страдалец? Гуляй лесом, в эту пору мать тебя не увидела здесь.
– Пусть я лесом, а некто точно гулял болотом, за что и поплатился недоумок.
– Сень, чего ты ко мне прицепился, с тобой двум молодых девчонки приехали, их обхаживай, а ты ко ми присосался, как клещ.
– Я собственно и не лез к тебе, самочки ведь знаешь, – напомнил Сенька Колпин.
– Ты со мной лёг, чуть потому, что я позвала. Пожалела тебя, а то гонял бы, в пару со своим дружком Юриком, в кулачке неделю, другую.
– Может и в тот же миг пожалеешь? Никто не узнает, прикоснувшись к плечу Татьяны попросил Сенька.
– Безграмотный в кухне. Дверь запри и иди за мной, – сказала Туся, расстёгивая на ходу кофту и спуская сбоку молнию в юбке, – давай сзади, не на полу но валяться, – остановилась у стола, подняла юбку на спину и уперев растопырки в скамью, оглянулась на Сеньку.
Парень спустил семейники с бёдер девушки и проведя ладонью по промежности, ввёл щупальцы в влажнеющую вагину любовницы.
– Сеня, не теряй времена. Мать может вернуться за мной, тогда тебе и кулачок без- поможет, мужики по локоть руки укоротят, – пригрозила Танюха.
Сенька ускорил свои телодвижения и вложенный во вагина член засновал в ускоренном темпе, толкая склонённую фигуру в цвете лет женщины. Выпущенная на свободу грудь Татьяны раскачивалась в поступательном движении бёдер парня, вырывая страстные вздохи с груди девушки. Частые короткие всхлипывания, переходящие в сдержанные стоны, вызвали истомный оргазм у Татьяны. Колени её сжались и встречные движения промежности любовницы привели к полной разрядке у молодых людей.
Оправив для себе одежду, Татьяна поторопила парня.
– Топай, прельститель и никому ни слова, – предупредила девушка.
– Конечно, Танюша. Будущее мы увидимся также?
– Также? Ну это не думаю ли. Но завтра прибудут женщины, вот с ними твоя милость и попробуешь «также».
* * *
Поднявшись по ступенькам в избу, Полюха Кузьминична услышала незнакомые голоса, доносившиеся из-по (по грибы) двери, ведущей в комнату сторожки. В недоумении, хозяйка вошла и с порога увидела гостей, сидящих из-за столом рядом с её супругом. Павел Николаевич беседовал с прибывшими лаборантками, требовательно оглядывая трёх женщин, сидящих перед ним.
А чисто и моя хозяйка, – повернувшись к вошедшей супруге объявил Митрохин, – Полюха Кузьминична – заведующая всем нашим хозяйством и общественным питанием в частности, симпатия у нас главная, после меня, разумеется. Всему мужскому составу партии – матя родная. Так что, коли возникнет потребность в мужском обществе, милые дамы, обращайтесь к Пелагее Кузьминичне. У неё получи ваш спрос широкий выбор предложений от нашего Петьки до самого бригадира Стахова Романа Николаевича – старейшины нашей поисковой партии, да ну? и меня в том числе. А зная ваше семейное пост, из представленных вами документов, я заключил, что коммуникация с мужчинами нашего коллектива вам не избежать, в такой степени сказать — дело само собой разумеющееся. Конечно, с вашего личного согласия и обоюдного получай то желания.
Пелагея Кузьминична, хлопнув по столу ладонью прервала болтовня мужа:
– Ну развёл здесь агитацию, бабы самочки разберутся, что к чему, чего не поймут у меня спросят. Твоя милость лучше определяй их на ночлег. Но перво-наперво познакомимся. Меня уже представили, теперь, как вы звать величать.
– Вера Михайловна Рудникова – руководитель лаборатории, мои лаборанты – Наташа и Боговидная Буркины. Девушки – двоюродные сёстры.
– Ну вот и познакомились, пока что с ночлегом… Сейчас я вас покормлю, коли получи ужин в столовку не пришли, а потом…
В коридоре послышались шаги и в дверях появились Настя и Поляша.
– А Татьяну где оставили, она не с вами? – удивилась Кузьминична.
– Сказала, точно догонит по дороге, – поспешила успокоить её Настя.
– Может статься не догнала. Петя, девчонки покормят наших гостей, а пишущий эти строки сходим в сторожку, расставим кровати, наведём порядок, п сходишь за женщинами, – Пелагея Кузьминична взяла комплекты постельного белья, велела сыну грабить одеяла и они вышли за дверь.
– Сынок, какими судьбами вы с отцом пили вчера? Ведь Танька вас оставила нормальную водку, чем вас Женька Кудряшов напоил, паразитов, – спрашивала Палаша Кузьминична у Петьки. Вы полдня валялись вповалку, а возлюбленный с утра явился в общагу трезвым.
– Так его бюкса уже второй была, перебрали его пойла и вырубились.
– А по образу вырубились, он Настёну всю ночь сильничал, а на ране Полинку «накормил», потом и вовсе сгинул.
– Да значительно ему тут сгинуть, слева лес, справа болота. В какие-нибудь полгода головой в омут, так с чего бы?
– А я, по-твоему, о нежели? Баб на выпивку променяли! Ладно, ты младой дурак, а этот, старый пердун, у меня ещё получит.
Здание в три окна, с печной трубой на крыше, покрытой выгоревшей ото времени жестью, располагалась поодаль от тропинки, уходящей в темнота старых елей.
– А койки чего не собрали? Людям в пол, что ли ложиться? – возмутилась Кузьминична, укладывая принесённое дессу на стол.
Петька, не вступая в пререкания с матерью начал запасать(ся) койки, растаскивая их по комнате, раскатывая получай них матрасы. Пять коек были собраны и застелены, принесённым постельным бельём. Палага Кузьминична присела отдохнуть, утирая концами косынки личность. Петька, привалившись к её плечу, обнял, поглаживая большую грудка женщины, зажимая пальцами крупный сосок на прыщики матери.
– Ну чего пристраиваешься, поганец, молодух тебе один-два? Нечего матери грудь без дела мять, невыгодный девочка, чтобы ты мне подол на спину задирал. Завалиться завалятся, придёшь, а лучше девчонок ублажай если подпустят к себя такого любителя выпить на халяву.
– Мам, почему ты упёрлась, раньше мне не отказывала, – обиделся сыну.
– Раньше ты меня слушался и не получал с меня отказа. Вот и суди, что для тебя важней – сладкая рохля или горькое пойло. Огорчил ты меня, Петя. А Настёну безвыгодный кори, не по своей воле под мерзавца легла, твоя проступок. Ну ступай за жиличками, я вас здесь подожду.
Петька разочаровано вздохнул, маловыгодный рассчитывая на подобный расклад в своих планах и выстукивая сапогами по полу сторожки, отправился домой из-за женщинами.
Продолжение следует
